— А если магнит под подушкой, сны снятся?
— У меня нет, а вот у Жорки снятся.
Жорка — лаборант из магнитометрической лаборатории, застенчивый блондин с веснушчатым носом. В присутствии Нади он краснел, сначала вообще не хотел нам ничего говорить, а после сознался.
— С магнитом под подушкой я вижу все, что будет завтра… Правда, не совсем точно, а… ну как вам сказать?.. Символически, что ли…
Жора не имел никакого представления, что такое «подсознательное» и откуда оно берется, и очень удивился, что мы именно это и изучаем.
— А для чего? — робко спросил он.
— Чтобы понять, почему существовали такие личности, как Илья-пророк, Кассандра, Магомет, бабки-гадалки, прорицатели и ясновидцы.
Парень посмотрел на Кучеренко и улыбнулся.
— Вы меня разыгрываете. Какой дурак будет тратить деньги на исследования такой чепухи?
— Ничего себе чепуха. Разве плохо знать сегодня, что будет завтра?..
Мы проинтервьюировали еще двух сотрудников. У одного магнит вызывал «жуткие кошмары», а у другого, маленького лысого старичка, эксперимент приводил всегда к одному и тому же сновидению: он всегда видел собственные похороны. Старичок был человеком с юмором и заметил:
— Похороны проходили так интересно, так душевно, что, пока я жив, я сделаю все возможное, чтобы оно так и было.
В город мы возвращались вечером. Кучеренко дремал, а я и Надежда сидели у окна друг против друга и смотрели на погружающийся в пурпур мир. Мне было все чертовски знакомым.
— Давайте выйдем на следующей остановке. А до города доедем автобусом.
Она вскинула на меня свои огромные серые глаза.
Воздух был влажным и душистым. Слева от железнодорожного полотна в долине вилась неширокая речушка, а рядом с ней — асфальтированная дорога, по которой изредка пробегали легковые автомобили. Мы шли к дороге, и я тихонько взял Надю за руку. Она наклонила голову, волосы упали на лицо, и мне показалось, что она ничего не видит и идет только ощупью.
— Нужно было бы Володю предупредить, что мы выходим здесь…
— Он это и так знает, — пробормотал я.
— Вы оба какие-то странные…
— Все люди немного странные, одни больше, другие меньше…
— Вы с ним договорились, что мы выйдем здесь?..
Вместо ответа я спросил:
— Кем работает твой отец, Надя?
Я впервые назвал ее на «ты».
— Он мой лучший друг. И вдобавок он летчик-космонавт. Только прошу тебя, не говори об этом никому…
— Я люблю тебя!
Это вырвалось само собой, девушка встрепенулась, вырвалась из моих объятий и закричала:
— Нет! Нет!..
Она бежала к автобусной остановке, задыхаясь, произнося это проклятое «нет».
— Я буду ждать тебя вечность! — нелепо крикнул я ей вслед, не делая никаких попыток ее догнать.
Я знал, что бесполезно.
Двенадцатого сентября я и Кучеренко вскрыли наши тетради с пророчеством на неделю. Содержание тетрадей было разным, но если сложить оба сюжета вместе, то недостающее у меня находилось у него, а мои записи дополняли его пробелы. Так что вместе получился неплохой прогноз. Конечно, с некоторыми мелкими неточностями…
1970, № 6
Бертрам Чандер
ДРЕЙФ
Рис. Р. Авотина
НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
Стоя на палубе, молодая дама заметила, как третий помощник вышел из рубки и быстро прошел на край ходового мостика. То, что он нес в руках, было явно винной бутылкой. Сильно размахнувшись, он швырнул бутылку за борт.
Под вечер третий офицер оказался партнером молодой дамы в партии палубного гольфа.
— Кстати, Джимми, — заметила она, — ваши младшие офицеры в некоторых вещах заходят слишком далеко.
— Что вы имеете в виду?
— Пьянство на вахте. Я сама видела, как утром вы выбросили в воду пустую бутылку!
— Именно пустую. Но распили ее не на мостике. Она принадлежала капитану, и в нее было вложено сообщение.
— Как романтично! Пираты? Погребенные сокровища?
— Нет. Всего только дата, время и место, где выбросили бутылку. Мы делаем это для гидрографической службы. Таким путем они собирают сведения для своих карт течений. Если, конечно, им удается когда-нибудь выловить бутылку. Одним словом, дрейф.
— Ах вот что, — разочарованно согласилась дама.
Метеорит упал где-то совсем рядом. Сила удара была столь велика, что их приподняло над землей и отбросило на несколько ярдов в сторону.
Первым пришел в себя Форнесс. Он с трудом поднялся на ноги и заковылял туда, где распростерлось на земле тело девушки. Опустившись рядом с ней на колени, он попытался приподнять ее.
— Мэдж, — закричал он с волнением, — Мэдж, ты жива?
— Да, — ответила та неуверенно. — Мне кажется, да.
Неожиданно до сознания Форнесса дошло, что при слабом свете звезд он не мог бы столь ясно видеть бледное лицо девушки. Невольно он оглянулся туда, куда только что упал метеорит. Небесное тело светилось! И это свечение становилось все более и более, ярким, хотя по мере остывания метеорита оно должно было затухать. Вслед за тем оно начало то гаснуть, то вспыхивать с ослепительной яркостью.
Сумасшедшая мысль пронеслась в мозгу Форнесса — вспышки света напоминали знаки азбуки Морзе, хотя он знал, что это бессмыслица, химера.
С каждой пульсацией свет становился все более и более невыносимым. Форнесс вынужден был смотреть на него сквозь полусомкнутые веки. Все это сопровождалось непрерывным свистом на высокой ноте — почти на пороге ультразвука.
— Мне это совсем не нравится, — сказал Форнесс.
— Что-то неладное? — спросила она.
— Это, безусловно, не метеорит. Какая-то разновидность снаряда. Может взорваться в любой момент.
Форнесс стоял рядом с инспектором и смотрел на приближающийся вертолет. Луч света из кратера упал на машину, и она засияла, как огромное серебряное насекомое. Медленно и осторожно опускаясь, вертолет приземлился. Форнесс и его спутник направились к новоприбывшим.
— Я инспектор Велш, — представился полицейский офицер, — а это мистер Форнесс. Он видел, как эта штука свалилась с неба.
— Мое имя Браун, — сказал более высокий из двух летчиков, — командир отряда Браун. А это командир эскадрильи Кеннеди. — Он повернулся и направился в сторону кратера.
— Вы видели, как эта вещь приземлилась, мистер Форнесс? Не показалось ли вам, что это была ракета?
— Нет, — медленно ответил Форнесс. — Похоже, что у него нигде нет двигателей. И вело оно себя до тех пор, пока не ударилось о землю, как все метеориты, которые долетают до поверхности земли.
