- В этом мире нет звезд, - сказал Ларен.
- Это так пугает тебя?
- Нет. Но вместо звезд нечто иное, - он взглянул на нее. - Хочешь увидеть?
Она кивнула.
Светильники погасли. Комнату залила тьма. Шарра повернулась, заглянув через плечо Ларена. Ларен был недвижим. Камни на окнах позади него рассыпались в прах, и полился свет.
Небо было очень темным, но внутренний двор замка, камни зубчатых стен, серые знамена - все освещалось призрачным заревом. Удивленная Шарра пригляделась.
Кто-то смотрел на нее. Он поднимался выше гор и занимал полнеба. Хотя от него исходил свет достаточный, чтобы осветить замок, Шарра знала - сам он темнее ночи. Он имел облик, подобный человеческому, и носил длинный плащ с капюшоном. Тьма под этим покровом была отвратительна. Тишину нарушали лишь дыхание Ларена, биение ее сердца и отдаленные крики птиц-плакальщиц, но в голове Шарры зазвучал демонический хохот.
Призрак в небе глядел вниз, на нее, и она почувствовала, как душу заполняет ледяная тьма. Замерев, она не могла отвести глаз. Призрак поднял руку, и рядом с ним появился еще кто-то. Крошечный, по сравнению с первым, призрак с огненными глазами, корчился, вопил и звал ее.
Шара пронзительно вскрикнула и отвернулась. Когда она вновь взглянула на стену, окон не было. Только спасительная стена, надежный камень в кольце горящих факелов и обнявший ее Ларен.
- Это всего лишь видение, - сказал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. - Мне не следовало испытывать твое мужество. Они наслаждаются, наблюдая за мной по ночам. Каждый из Семерых. Они возникают на фоне чистой тьмы неба и приводят тех, кого я любил. Теперь я не смотрю. По ночам я остаюсь в замке и пою, а мои окна закрыты камнем.
- Я чувствую себя... испачканной, - прошептала она, все еще немного дрожа.
- Пойдем, - предложил он. - Наверху есть горячая вода. А потом я спою тебе. - Он взял ее за руку и повел в башню.
Пока Ларен ходил за инструментом и настраивал его, Шарра приняла ванну. Когда она вернулась, закутанная с головы до ног в большое пушистое полотенце, он был готов. Она села на кровать и стала сушить волосы.
А Ларен вновь ткал видения.
Теперь он пел о другом своем сне, где был богом, враждующим с Семью. Музыка, резкая, дикая, пугающая, взрывалась вспышками света. Блики сливались в алое поле боя, где туманно-белый Ларен сражался с призраками ночных кошмаров. Семеро окружили его, нападали и отступали, нанося удары копьями из абсолютной тьмы, а Ларен отвечал огненными вихрями. Но, в конце концов, Семеро одолели, свет угас, и песня вновь стала тихой и печальной. Видение затуманилось, замелькали столетия одиночества.
Тяжко упали последние звуки, угасло мерцание красок, и Ларен начал новую песню. Пальцы замирали над струнами, голос был неуверен. Он сочинял на ходу, подбирая слова и мелодию, Шарра знала почему. На этот раз он пел о ней, балладу о ее странствиях. О любви и бесконечных поисках, о различных мирах, о темной короне и стражах, поджидающих у Ворот.
Он пел о мирах, которые она вспоминала, пользуясь ее словами, но звучали они по новому.
В зале рождались ослепительные солнца, безбрежные просторы вечного океана, били ввысь разноцветные фонтаны гейзеров, и древние чародеи из глубин времени зажигали радуги, отгоняя тьму.
Он пел о ее любимом, пел правду, ибо уловил и смог передать тот огонь, который так любила в Кайдаре Шарра, и заставил ее вновь увидеть этот огонь.
Но песня осталась неоконченной: неопределенность долгим эхом повисла в воздухе. Они ожидали окончания, хотя знали - его нет.
- Спасибо, Ларен. Ты вернул мне Кайдара, - тихо сказала наконец Шарра.
- Это только песня, - заметил он, по-привычке пожимая плечами, - целая вечность прошла с тех пор, как я слагал новые песни.
Вновь он оставил ее, легко коснувшись щеки, и попрощавшись у порога.
Шарра плотнее закуталась в полотенце, закрыла дверь и пошла от свечи к свече, задувая их. Повесила полотенце на стул и скользнула под одеяло. Долго-долго лежала она, прежде чем уплыла в сон.
Она проснулась в абсолютной темноте, не зная почему. В комнате все было по-прежнему, ничего не изменилось. Ничего?..
В дальнем углу она увидела его, таким она видела его в первый раз после пробуждения. Он сидел очень тихо.
- Ларен? - спросила она, все еще не уверенная, что этот сгусток тьмы он.
- Да, - ответил Ларен, не шевелясь. - Я и в прошлую ночь смотрел на тебя, пока ты спала. Я был одинок дольше, чем ты можешь вообразить. Очень скоро я снова останусь один. Даже спящая ты - чудо.
- О, Ларен... - сказала она. Молчание - напряженная, безмолвная беседа. Она откинула одеяло, и Ларен пришел к ней.
...Пролетали столетия. Месяц - мгновение, не более.
Каждую ночь они проводили вместе, и каждую ночь Ларен пел ей. Они беседовали ночи напролет, а днем купались нагишом в хрустальных водах, отражающих пурпурное зарево неба. Они любили друг друга на пляжах прекрасного белого песка и много говорили о своей любви.
Но ничто не изменилось. Приближалась ночь накануне их последнего дня. Они шли в сумерках через тенистый лес, где он нашел ее. Шарра, улыбаясь, смотрела на Ларена. Теперь он вновь стал молчалив. Он шел медленно, сжав ее руку, мрачнее серого тумана, который окутывал его так долго. Стоял теплый вечер, наполненный тишиной. Вдалеке запели первые птицы-плакальщицы. Он сел на берегу ручья, усадил ее рядом. Они сбросили обувь, закатный ветер холодил их ноги.
- Ты должна идти, - вздохнул он, сжимая ее руку и не глядя на нее.
Это был не вопрос, а утверждение.
- Да, - согласилась она. Голос ее был тих.
- Все слова оставили меня, Шарра, - сказал Ларен. - Сегодня, если смогу, я спою для тебя "видение". Видение о мире, когда-то пустынном, а потом заполненном нами и нашими детьми. Я мог бы предложить тебе это. В моем мире есть и красота, и чудеса, и тайны, были бы глаза. Если ночи будут злыми, что ж, люди видели страшные ночи в других мирах и в другие времена. Я любил бы тебя, Шарра, так сильно, как только могу, и старался бы сделать тебя счастливой.
- Ларен... начала она, но он остановил ее взглядом.
- Нет, я мог бы сказать тебе так, но не скажу. Я не в праве. Кайдар сделал тебя счастливой. Только самовлюбленный дурак мог бы просить тебя разделить моя страдания. Кайдар - огонь и смех, я же - дым, печаль и песни. Я слишком долго был одинок, Шарра. Душа моя окрасилась в серый цвет, и я не хотел бы омрачать твою жизнь. Но все же...
Она взяла его руку, подняла и быстро поцеловала. Затем положил голову на его плечо.
- Попытайся пойти за мной, Ларен, - прошептала она, - держи меня за руку, когда мы будем проходить Врата, и, возможно, темная корона защитит тебя.
- Я сделаю все, что ты хочешь, но не проси меня поверить в это. - Он вдохнул. - За твоими плечами несчетное число миров. Шарра, и я не вижу конца твоему пути. Он не здесь, это я знаю. Может, это и к лучшему. Я не знаю, умру ли когда-нибудь. Я смутно помню любовь, кажется, она никогда не бывает долгой. Ведь мы оба бессмертны и неизменны - как бы мы спаслись от скуки? Может быть, возненавидели бы друг друга? Я не хочу этого, - он взглянул на нее и печально улыбнулся. - Думаю, ты знала Кайдара недолго, и поэтому любишь его. В конце концов, может это лишь хитрость с моей стороны, найдя Кайдара, ты можешь потерять его. Когда-нибудь огонь исчезнет, любовь моя, и волшебство умрет. И тогда ты вспомнишь Ларена Дора.
