Вожак ничем не мог помочь. Биоскон раздавил и усвоил его одновременно с двадцатью пятью тысячами пассажиров. Их плоть стала отныне его плотью. И стремления, и конфликты вожака, если они и были, растаяли навсегда. А снарк остался. Более того, он буйствовал в пространстве, пытаясь разорвать невидимые цепи, которые все еще удерживали его и которые, как считал Мека, возникли в момент, когда проявилась индивидуальность снарка.
«Что ему нужно? – спрашивал себя Мека, думая о снарке, хотя подобная мысль была почти столь же нелепой, как и предположение, что у двигателя могут быть свои желания.
Хотя не совсем. – Он хочет того же, что и вожак. Но нет.
Снарк не личность. Он не должен быть личностью. Пятьсот миллионов тонн организованной материи не равнозначны единому целому. Он ревет, воет, дергается, пытаясь порвать свою условную цепь и умчаться к далеким созвездиям. Он сминает вокруг себя пространство, словно беспокойно спящий простыню, но я отказываюсь видеть в нем личность. Он должен умереть, вернее, утратить все жизненные функции в тот самый момент, когда его покидает или погибает вожак, а в нем… не пустота, а неуравновешенность. Он стал почти личностью, а потому сделался столь же опасным, как и готовящаяся стать сверхновой звезда».
Мека ощутил неясную надежду обрести покой в неизмеримых далях. Из смутного ощущения родился искаженный образ снарка. Снарк мечтал о себе подобных, населяющих космические бездны, срывающих планеты с их орбит, утоляющих жажду светом звезд.
– Итак, каково ваше решение, Мека?
Худосочный гигант открыл глаза. Под защитой асбостали он снова может холодно мыслить, логически взвесить шансы на успех.
– Я могу попробовать. Но у меня всего один шанс на миллион.
Он увидел их замкнутые лица. – Я попытаюсь, – резко произнес он.
Все трое обеспокоенно глядели на него.
– Нет, Мека. Мы подумали и все же решили его уничтожить.
Возьмем на себя риск, хотя знаем, чем это грозит обитаемым мирам. Думаю, справимся. Мы вызвали специалистов с Земли, они считают…
– Это совсем не то, что вы предполагаете, – Мека резко оборвал говорящего. Пальцы Ришара конвульсивно сжимались и разжимались, словно жили своей собственной жизнью. – Вожак не допустил ни единой ошибки, я уже говорил вам об этом. Он живет… Он живет. Его одолевают безумные мечты о свободе.
Из вашей затеи ничего не получится.
– Послушайте, Мека, – вступил в разговор создатель биосконов, – я восхищен вашим талантом и преклоняюсь перед вашим мужеством. Но боюсь, что у вас чересчур разыгралось воображение. Если вы правы, этот снарк представляет не меньшую, а большую опасность. Вы даете нам решающий довод в пользу его уничтожения, или, если хотите, убийства. Мы не можем позволить монстру весом в пятьсот миллионов тонн крушить цивилизованное пространство. Даже сейчас, черпая энергию из звезды, он серьезно нарушает стабильность системы. Быть может, мы идем на большой риск, желая уничтожить его, но мы твердо решили сделать это.
Мека взмахнул руками.
– Если бы удалось завязать диалог с ним и склонить его к сотрудничеству… Я вам говорил, что он стал живым существом. Разве не ясно, что это невероятное событие. Мы создали новый вид животного.
– Вы уверены в своих словах? Я знаю в биосконе каждую молекулу. Хотя биосконы и состоят из живой материи, они вес же остаются машинами. Гигантскими машинами, и ничем больше.
Вам никогда не случалось наблюдать потерявший управление грузовик, который без тормозов летит под гору по извилистой дороге. Он ревет, бьется о парапет, отлетает в сторону, грохот, визг металла. Глядя со стороны, его можно счесть живым, он все сметает на своем пути Снарк еще страшнее.
Пятьсот миллионов тонн молекулярных шестеренок.
– Я слушал его. Мне еще никогда не доводилось слышать что-либо подобное.
– Ну и что! Допустим, вы правы, но вам не приходилось сталкиваться с разъяренным быком. Как вы думаете, можно ли быка убедить сменить гнев на милость? Вам не кажется, что единственным средством против него будет насилие?
– Не знаю. Я никогда не имел дела с быками. Но я справился с двумя десятками биосконов.
Мека глубоко вздохнул и мотнул головой. Присутствующим показалось, что она вот-вот сорвется с плеч и полетит к ним, словно ядро. Непомерно длинная шея Мека отличалась необычайной гибкостью, а потому казалось, что при движении ею внутри головы переливается жидкость.
– Хочу предложить вам следующее, – сказал Мека. – Я постараюсь укротить этого снарка. Бесплатно. Я отказываюсь от вознаграждения в случае успеха, но при одном непременном условии. Отдайте этого снарка мне, чтобы я мог распорядиться его судьбой.
По их лицам было видно, что они колеблются.
– Больше того. Все мое имущество пойдет на покрытие возможных убытков, если я потерплю неудачу и погибну. Мое состояние, за исключением нескольких уже завещанных сумм, не превышающих десятой доли того, чем я владею, перейдет к ведомствам, которые вы представляете.
– Мне кажется, вы действуете неразумно, Ришар, – начал ответственный за два миллиарда жизней. – Я понимаю ваши чувства, но…
– И конечно, – продолжал Мека, – я назначаю вас своими душеприказчиками, и в случае моей смерти к вам лично перейдет существенная часть моего состояния.
– Мы не продаемся, – сухо сказал транспортник.
– Я хотел лишь показать вам, насколько я уверен в успехе.
– Ваша уверенность покоится на предположении.
– А ваш проект больше смахивает на безрассудное пари.
Девяносто пять процентов из ста за то, что он раскусит ваши намерения, и тогда разразится кризис.
– Готов держать это пари, – заявил транспортник.
Он не отвел глаз, встретившись взглядом с Мека Уроженец космоса понял, что проиграл. Его охватили разочарование и печаль. И дело было не в том, что существовала абстрактная статистическая цифра в два миллиарда людей. В его душе появилось новое, совсем неожиданное чувство сострадания к этому снарку. «Брат, – подумал он, – нам обоим нет места в этом слишком обширном пространстве».
Мека на секунду закрыл глаза, а открыв их, увидел, что всплыл к потолку и повис над присутствовавшими. Они уже отстегнули ремни и пытались добраться до двери. Он понял, что всплыл из-за их неловких движений, которые взбаламутили воздух в помещении. Он подплыл к ним, сделав несколько взмахов реками.
– Мне жаль, – проговорил ответственный за безопасность системы. – Мы вам полностью доверяем, но это особый случай…
– Действительно особый, – согласился Мека.
Остальные вышли.
– Почему вы попросили, чтобы вам в случае успеха отдали снарка? Мы приняли решение и вряд ли изменили бы его, но ваша просьба только усугубила нашу решимость. Вы же знаете, что ваше требование неприемлемо и беззаконно. Никто не имеет права владеть биосконом, а тем более снарком.
