— Чтоб мы делали без дяди Чена, — пробормотала она с набитым ртом и захрустела огурцом.
— Фермер здешний нас подкармливает, — объяснил Глеб, осторожно высвобождая бороду из цепкой хватки Даньки, и вдруг спросил: — Ты отличишь одного китайца от другого?
Все рассмеялись.
— У Глеба теперь пунктик на китайцах, — сказал Андрей. — Как дядя Чен здесь появился, всех спрашивает…
— А все-таки? — не отставал Глеб.
— Ну, если знакомые, — промямлил Вик.
— Незнакомые, — оборвал Глеб. — По фотке, например. Можешь сказать, где один и тот же человек, а где два похожих?
— Нет, конечно, — пожал плечами Вик. — Да и не только с китайцами так.
— Вот то-то же, — загадочно изрек Глеб и замолчал.
Собравшийся на обед народ постепенно разбредался. Женька растянулась на траве, уложила Даньку на живот и закрыла глаза. Вик сложил остатки картошки в котелок и отставил в сторону.
— А откуда дровишки? — спросил он.
— М? — рассеянно прогудел Глеб.
— Откуда бабло? Или дядя Чен кормит из высших соображений?
— Милосердие Будды бесконечно… Немного оттуда, немного отсюда… батрачим потихоньку…
— Батрачите, — сочувственно покивал Вик. — Надрываетесь.
В проходе между палатками на длинных, как у богомола, ногах вышагивал тощий парень со светлой бородкой. Голова его была обмотана на манер чалмы футболкой, а в руке исходил паром пузатый заварочный чайник. Вид у парня был совершенно отсутствующий. Выбравшись из паутины растяжек, он присел на корточки рядом с лежащими в траве девчонками из Питера и, не выпуская из рук чайника, уставился в пространство.
Все выглядело совершенно нормально. И совершенно Вику не нравилось.
— Говорят, цивилы дали тебе большой заказ, — тихо сказал он.
— Говорят, что в Камбодже кур доят, — огрызнулся Глеб.
— В Москве, — поправил Вик. — В Москве кур доят.
— Какая разница! — рявкнул Глеб.
* * *
— В больницу меня дядя Чен отвез, — рассказывала Женька, мягко покачивая Данила. — И Чарли со мной поехал — сказал, что ходил на курсы первой помощи и, если что, сумеет принять. — Женька засмеялась. — Только толку от него было немного. Затащил меня к заброшенному корпусу, чуть дверь не выломал, охраны набежало — не продохнуть… если бы дядя Чен не вмешался — неизвестно, чем бы дело кончилось.
— Что за Чарли?
— Ну, тот англичанин, — невнятно пояснила Женька. — Или шотландец?
— Откуда он здесь взялся?
— Не помню. Чарли, — заорала Женька, — откуда ты взялся?
Парень с чайником остановился и покачался на носках, задумчиво вглядываясь в фарфоровые глубины. Наконец его осенило; лицо озарила слабая улыбка.
— Фром Глазго, — крикнул он.
— Из Глазго, — бесполезно перевела Женька.
— О господи, — сказал Вик и повалился на спину.
— У них там считают, что Первая Марсианская — фейк. Он приехал за доказательствами…
— Нашел? — усмехнулся Вик, глядя, как шотландец — с чайником в одной руке и чашечкой в другой — медитирует на стену корабля. Чарли отпил из чашки, вытряхнул остатки заварки в траву и снова застыл, скользя глазами по гладкой поверхности. Доказательства ему…
Вик вдруг вспомнил охранника у будки, провожающего машину подозрительным взглядом.
— Что за заброшенный корпус, которому охрана нужна? — спросил он. — Что они там сторожат, интересно?
К его удивлению, Глеб вдруг смутился, разве что не покраснел.
— Ничего интересного, — пробурчал он в бороду.
— Ну, конечно, раз ты пролезть не сумел — так ничего интересного, — так же тихо ответил Андрей.
— Я и не пытался, — буркнул Глеб.
Вик недоуменно следил за этим диалогом. Похоже, Глеб что-то скрывал, причем серьезное: обычно о его приключениях знали все.
— Наркоту? — подумав, предположила Женька. — Сам знаешь, какие тут места.
— Знаю. Сиди себе на экологически чистой травке…
— Говорят, там психушка была, — вмешался Андрей.
— Хочешь сказать, что я рожала по соседству с дурдомом? — возмутилась Женька.
— Да нет, — сник Андрей. — Ее закрыли давно. Там сейчас вообще ничего нет.
— Ничего нет… а охрана с автоматами — есть.
Вик начал задремывать. Жара стала совсем невыносимой, марево сгущалось в тучи, и где-то вдалеке уже рокотал гром. Он приближался неестественно быстро. Очнувшись, Вик сообразил, что грохочет грузовик, подпрыгивающий на пыльных ухабах. Андрей приподнялся на локте и поглядел на дорогу.
— Дядя Чен приехал, — сказал он. — Странно. Только позавчера здесь был.
Лысая голова дяди Чена походила на печеное яблоко — круглая, коричневая и сморщенная. Видно было, что старик часто и охотно улыбается — от уголков глаз веером расходились веселые морщинки. В его лице читалось что-то родное, будто китаец и правда был давно позабытым добрым дядюшкой. Но сейчас фермер выглядел серьезным. Он отозвал Глеба в сторону и тихо заговорил.
— Народ, там в кузове яблоки, разгрузите… — закричал Глеб. — Чепуха какая-то, — громко сказал он, вернувшись. — Спрашивает, не видели ли мы чужих. По всей степи кого-то ищут. Говорит — армия. Говорит — скоро до нас доберутся, и лучше, если мы ничего не будем знать.
— Что не будем знать? — спросил Вик.
— А вот этого он не сказал. Странно все это… — неестественно тонким голосом проговорил Глеб.
Вик посмотрел на дядю Чена. Он боком сидел в кабине своего грузовичка и смотрел, как сквоттеры таскают к костру мешки. Над лобовым стеклом тихо звенели на сквозняке колокольчики, шевелились красные ленточки и амулеты. Дядя Чен улыбался и мелко кивал. Глеб крякнул, взвалил мешок с яблоками на спину. Между бровями Большого пролегла глубокая складка. Испугался он, что ли… Но с чего бы вдруг — армии до нас нет дела, а нам — до армии. Боится, что погонят? Вряд ли… сколько здесь уже лагерь стоит? Хотели бы — давно поперли. Что-то случилось, и Глеб, похоже, догадывается, что именно…
Вик вгляделся в степь, и ему показалось, что далеко-далеко видна рассыпавшаяся вдоль горизонта цепь солдат. Они кого-то искали. Кого-то, кто знает, что находится в заброшенном корпусе больницы, внезапно сообразил он.
* * *
Гроза налетела на лагерь без предупреждения и принялась хлестать тугими жгутами ливня. Отсиживались в палатке, но ясно было, что сухими им не остаться. Над степью непрерывно гремело; дважды молнии били по кораблю — слышалось шипение и запах раскаленного металла. Теперь Вик сообразил, почему никто не воспользовался тенью «Ареса», которая могла бы защитить от солнца.
