— Он всегда спускается сюда, — Мэдж запнулась. — Все, как обычно. Он всегда хотел убраться куда-нибудь.
— Да. Убраться, — Тайлер содрогнулся, сжал кулаки и взял себя в руки.
Он пересек подвал и стал возле Верна Хэскеля.
— Чего тебе? — пробормотал тот, заметив его.
Тайлер сжал губы:
— Ты кое-что добавил, не так ли? Новые здания.
Хэскель кивнул.
Дрожащими руками Тайлер прикоснулся к небольшому хлебозаводику.
— Что это? Хлеб? Для чего? — он отодвинулся от стола. — Я не припоминаю, чтобы в Вудланде были хлебозаводы. — Он повернулся. Вы не пытаетесь усовершенствовать город?
— Убирайтесь отсюда, — произнес Хэскель со зловещим спокойствием. — Оба.
— Верн! — вскрикнула Мэдж.
— Мне нужно многое сделать. Можете к одиннадцати принести сюда сэндвичи. Надеюсь к вечеру все закончить.
— Закончить? — переспросил Тайлер.
— Закончить, — ответил Хэскель, возвращаясь к работе.
— Пошли, Мэдж, — Тайлер схватил ее и подтолкнул к лестнице. — Идем отсюда. — Он пошел впереди нее по лестнице в гостиную. — Пошли! — Когда она вышла, он плотно закрыл за ней дверь.
Мэдж истерично вытерла глаза.
— Он сошел с ума, Пол! Что нам делать?
Тайлер серьезно задумался.
— Успокойся. Мне нужно все это обдумать. — Он ходил туда и обратно нахмурившись. — Я скоро приду. Вернусь. Это не займет много времени.
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Его удаление. В свой суррогатный мир. Улучшенной моделью которого он управляет. Куда он может уйти.
— Можем ли мы что-то предпринять?
— Предпринять? — слабо улыбнулся Тайлер. — Хотим ли мы что-то сделать?
Мэдж изумилась.
— Но мы не можем…
— Возможно, это решит нашу проблему. Возможно, это нам нужно. — Тайлер задумчиво разглядывал миссис Хэскель. — может быть, именно это.
* * *
Было уже почти два часа ночи, когда он завершил строительство домов.
Он устал… но был настороже. Все происходило быстро. Работа была почти готова.
Фактически завершена.
Он прервался на мгновение, изучая свое творение. Город был радикально изменен. Потом он начал переделывать улицы: передвинул большую часть общественных зданий, общественный центр и расширил деловой район вокруг них.
Он соорудил новое муниципальное здание, полицейский участок и огромный парк с фонтанами и искусственным освещением. Расчистил район трущоб и старых закусочных. Улицы стали широкими и хорошо освещенными, магазины — современными и привлекательными.
Все рекламные плакаты были убраны. Большая часть бензоколонок — тоже.
Огромная фабричная зона исчезла. Их место занял ровный пейзаж. Деревья, холмы, зеленая трава.
Богатый район изменился. Осталось лишь несколько особняков, принадлежавших лицам, к которым он благоволил. Остальные были снесены, заменены на типовые коттеджи с двумя спальными комнатами, одноэтажные, с обычными гаражами.
Муниципалитет не был прежним, в стиле рококо. Сейчас он стал приземистым и простоватым, похожим на Парфенон, такой любимый им.
Существовало десять-двенадцать персон, которые нанесли ему особый вред. Он существенно изменил их дома. Предоставил им бывшие воинские казармы, а шести из них — дома на краю города. Где гулял ветер с залива, несущий запах гниющих водорослей.
Дом Джима Ларсона был убран совсем. Он тщательно стер Ларсона. Тот больше не существовал, во всяком случае, не в этом новом Вудланде, который стал теперь почти совершенством.
Почти. Хэскель тщательно изучал свою работу. Все изменения должны быть сделаны теперь. Не позже. Это было время творения. Позднее, когда все будет закончено, нельзя будет изменить ничего. Он должен внести все изменения именно сейчас — либо забыть о них.
Новый Вудланд выглядел прекрасно: чистый, опрятный, нисколько не вычурный. Богатый район был упрощен, а бедный улучшен. Ослепительно сверкавшие рекламы, вывески, витрины менялись и двигались. Деловой район был небольшим. Парки и пейзажи заняли место фабрик и заводов. Центр города изменился до неузнаваемости.
Он добавил пару детских площадок. Небольшой театр вместо громадного отеля его с слепящей неоновой вывеской. После некоторого размышления он убрал большую часть баров, которые перед этим создал. Новому Вудланду следовало блюсти моральные устои. Особенно моральные. Он оставил лишь несколько баров без биллиардов и красных фонарей. Хорошо выглядела даже тюрьма для неугодных.
Особой трудностью было изготовление микроскопической надписи на двери главного офиса муниципалитета. Он оставил ее напоследок, а затем выписал с титаническим усердием слова:
Мэр
Вернон Р. Хэскель
Еще несколько изменений. Он заменил Эдвардсам новый «кадиллак» на «плимут-39». Добавил деревьев в районе Нижнего города. Еще одну пожарную команду. И уменьшил на один количество магазинов одежды. Ему никогда не нравились такси. Импульсивно он убрал стоянку такси и заменил ее цветочным киоском.
Хэскель потер руки. Что-нибудь еще? Или уже закончено?..
Совершенно… Он напряженно изучал каждую детальку. Что переделать?
Школа. Он убрал ее и заменил на две небольшие в разных концах города.
Еще одна больница. Это заняло почти полчаса. Он устал. Руки были уже не столь проворны. Он неловко потер лоб. Что-нибудь еще? Устало опустился на табурет, чтобы отдохнуть и подумать.
* * *
Сделано все. Совершенство. Радость всколыхнула его. Залился смехом от счастья. Работа выполнена.
— Закончил! — закричал Верн Хэскель.
Он поднялся, закрыл глаза, развел руки и встал на фанерный стол. Его морщинистое лицо человека средних лет засияло от удовольствия.
Тайлер и Мэдж услышал крик снизу. Отдаленный гул, прокатившийся по дому волной. Мэдж пришла в ужас.
— Что это?
Тайлер напряженно вслушивался. Он слышал Хэскеля, двигающегося под ними в подвале. Тайлер нервно сломал сигарету.
— Думаю, это произошло. И скорее, чем я ожидал.
— Это? Ты имеешь в виду, что…
Тайлер быстро встал.
— Он ушел, Мэдж. В другой мир. Мы окончательно освободились.
Мэдж схватила его за руку.
— Может быть, мы совершили ошибку. Это так ужасно. Не следовало ли нам… что-нибудь предпринять? Вытащить его оттуда?..
— Вернуть его назад? — Тайлер нервно рассмеялся. — Не думаю, что теперь мы в состоянии сделать это. Даже если бы захотели. Слишком поздно.
— Ужасно, — Мэдж вздрогнула и неохотно последовала за ним.
Тайлер резко остановился у двери.
— Ужасно? Теперь он счастлив там, где находится сейчас. Да и ты счастлива. А раньше всем было плохо. Так лучше.
Он открыл дверь подвала. Мэдж последовала за ним. Они осторожно спускались по ступенькам в тьму и безмолвие подвала, ночную сырость.
