Аскольд Якубовский - Счастье

Я стоял и слушал. Мне не было дано счастья слышать такие слова и такой голос.

Я повернулся и осторожно ушел.

Уходя, я твердил себе слова Эрика, подаренные им Вивиан: "Вивиан, я люблю тебя. Я вечно буду любить. Я войду в плоть солнца, чтобы светить тебе. Свет мой - любовь к тебе, тепло мое - любовь к тебе, все, что вокруг, - мой подарок тебе.

Смерть моя - во славу тебя".

Я шел и повторял эти слова.

("Ни одного шанса, он взял все. Проходимец! Хитрец!" - негодовал Гришка Отис.)

"Вивиан была самая любимая в здешнем секторе космоса", - говорили мне женщины.

И они жалели Дрома - тропического Дрома. Расчет?.. Неужели хитрость?.. Быть может, Эрик рассуждал так: мы продолжаем жить после своей смерти и в мыслях, и в сердцах других (и в легенде).

Нет, у него был порыв: любовь, отчаяние.

Откуда-то вынырнул Гришка Отис. Он шел рядом, заглядывая мне в глаза. Походка его была косолапа, а вид подобострастный. Мы шли по тропе, поднимая легкую пыль. Живорастения цеплялись за ноги своими сяжками. Их свиристение поднималось в небо и нависало над нами, будто прозрачный купол.

- Послушай, - говорил мне Отис, - послушай. Ты бы попробовал поухаживать за ней. А вдруг...

Я же повторял про себя слова Эрика. Их сладкая горечь жгла мое сердце, как кислота.

На горизонте виднелась его голова.