– Каких событий?
– Вот этого "Остапа" – Владимир Дмитриевич указал взглядом на Игоря Васильевича – вам надо срочно вернуть на место.
– Сейчас же! – возмущённо выкрикнул Остап – Это материальное доказательство всей моей теории, моего открытия. Я работал над этим целых целых лет и только позавчера, на рассвете, стоя у открытого окна своей квартиры , совершенно случайно или, если хотите, каким-то чудом, вдруг понял, как ведёт себя квантовая частица в базоновым потоке. Она появляется из-за отрицательного протона как солнечный диск из-за горизонта. Она присутствует здесь постоянно а не приносится уплотнённым бета-излучением, как считалось ранее. Я внёс корректировку и у меня, наконец-то, сошлись все расчеты. Вот вам доказательство – Остап указал рукой на Игоря Васильевича.
– А что вы писали в лабораторной заявке? – вдруг спросил "Остап" из будущего.
Было заметно, как после этого вопроса Остап нынешний сразу стушевался.
– Исследования, наблюдения…
– Исследования, наблюдения, но не испытания! Это разные вещи. То, что произошло здесь никак не подходит к исследованиям и наблюдениям
– Ну и что? – оправдывался Остап – Мои открытия компенсируют мои нарушения.
– Это ещё не всё – продолжал Журавлев-Осокин, указывая рукой в сторону дверей – Они получили информацию о том, что в этом кабинете сработал датчик на алкоголь. По инструкции, кстати, составленной вами, они обязаны немедленно прибыть сюда, разобраться и ликвидировать источник, потому как спиртное и ядерная физика – вещи несовместимые. А теперь посмотрите, что у них в руках?
– Световые шокеры…– вполголоса произнёс Остап.
– Правильно! Изобретённые вами же, поэтому я не буду объяснять принцип их действия. Но загвоздка в том, что они вас "обработают" этими шокерами и вы начисто забудьте о своём изобретении и вспомните о нём только через тридцать лет.
– Я всё записал!
– Вы после этого не разберётесь в своих записях. Шокер работает очень грубо: он удаляет алкоголь вместе с другой памятью.
– Но я не употреблял алкоголь! – закричал Остап и посмотрел на Игоря Васильевича.
– Да, вы не употребляли, но вы будете воспрепятствовать службе безопасности. А им ведь всё равно кто вы. Вы для них субъект оказавший сопротивление. В этом случае должностная инструкция позволяет им применять шокер. Дело в том, что в биологическом векторе это уже где-то происходило. Меня за тем и прислали, что бы я всё исправил.
– Но я не буду воспрепятствовать! Пусть забирают его, я не против. Это даже ещё и лучше.
– Это будет ещё хуже. Ваши работы закроют, и доступ запретят на ближайшие сто лет.
– Но почему?
– Потому что на них наложат гриф секретности – «Перемещение во времени запрещённых веществ».
– Так что же делать?
Журавлева-Осокин, на этот раз, указав рукой на Игоря Васильевича, продолжал объяснять спокойным тоном – "Лодочкина, надо вернуть на место. Не спрятать его где-нибудь здесь, это не сработает, а доставить в то время, откуда он был изъят. Тогда получиться, что датчик сработал случайно. А вам надо в письменном виде оформить своё открытие и подать на учёный совет".
– Ой… – Остап закрыл лицо руками и продолжал говорить в ладони – Я буду оформлять две недели, две недели это письмо будет ждать очереди на рассмотрение, потом рассмотрение, потом проверка, потом "добро" на испытание, потом подготовка к испытанию и наконец, испытания. На это уйдёт три месяца – последние слова Остап сказал, высвободив лицо из ладоней, и обращаясь к Владимиру Дмитриевичу.
– Три месяца это не тридцать лет – рассудительно ответил тот.
– А давайте мы их не пустим – предложил Игорь Васильевич.
– Не пустить службу безопасности? Исключено!
Сказав это, Остап посмотрел на прозрачную дверь.
– А что это с ними? – спросил он, указывая рукой на работников службы безопасности, которые так и оставались стоять под дверями, словно окаменев, один – с полуоткрытым ртом, второй – с полуприкрытыми глазами.
– Растяжка времени – ответил Журавлёв-Осокин – Обязательное условие при перемещении.
– Как это? – не понял Остап.
– Очень просто: время можно сжать и растянуть. «Теорию относительности» Эйнштейна никто не отменял.
– И какое соотношение? – спросил Остап и сам высказал предположение – Один к тысяче?
– Один к миллиону. И это не предел. Суть в том – смотря для чего эта процедура применяется: хирургическое вмешательство – одно соотношение, перемещение во времени – другое.
– Хирургическое вмешательство, это, в смысле, операция на человеке?
– Да. Мы растягиваем время и сложная многочасовая операция для пациента длиться всего лишь минуты, а то и вообще мгновения.
– Вот как вы продвинулись! И как долго это может продолжаться? – Остап снова указал рукой на людей, стоящих с той стороны двери.
– В данном случае – не более часа. Но чем быстрее, тем лучше. Там, у нас, на удержание времени тратиться немало энергии.
Только теперь Остап заметил, что двери кабинета напротив, и указатель на них, выглядят "смазанным" и "размытыми". Причём размытость тянулось в левую сторону, и превращались в сужающийся шлейф. Этот эффект присутствовал и в помещении где они теперь находились: дальние предметы выглядели так же "размыто" а ближние, хотя и чёткими но изогнутыми, наклонёнными в сторону. И только люди, которые стояли как бы внутри невидимого шара и предметы, находящиеся возле них имели естественный и правильный вид.
Остап остановил задумчивый взгляд на Игоре Васильевиче и какое-то время молчал. Потом он начал говорить медленно, не решительно и глядя мимо его, словно был в чём-то виноват – "Алкоголизм и наркомания базируются в основном на психологической зависимости. А психологическая зависимость, в свою очередь, основывается на памяти. Что такое память? В клетках нейронов головного мозга есть нейтральные частицы, которые под воздействием электромагнитных импульсов – зрительных, слуховых, мыслительных, обретают полярность. Это своего рода запись как, например, на электронные носители или магнитную ленту. Но всё что таким образом записывается, можно и стереть. Я создал частицы, которые реагируют на определённые понятия, в частности – на алкоголь. Попадая в мозг, они стирают эту память. Уже после одного сеанса терапии пациент не может вспомнить, что такое алкоголь".
Остап вдруг замолчал и в образовавшейся тишине голос Игоря Васильевича прозвучал отчётливо и ясно – "Изверг".
– Ну почему сразу изверг? – с обидой спросил Остап – В России постоянно были проблемы с алкоголизмом. А это очень эффективный метод.
– Между прочим, таким же образом, можно и записать новую память – добавил Журавлёв-Осокин.
