- Может быть, ржание? Для тех, кто знает ту старую песню, которую ты переиначил?
- Ты ее знаешь?
- Нет, не знаю.
- Не ври, ты ведь только что ее упоминал.
- Это была пустая болтовня.
- Ты хочешь сказать, что у тебя нет предрассудков против тех, кому меньше тридцати? Ну что ж, давай посмотрим, что ты скажешь о стихах, в которых нет языковой мешанины. Вот, читай.
Он сунул мне листок, испещренный каракулями. Как я ни старался, но мне удалось разобрать всего два отрывка:
...представьте, что однажды
придет спаситель к вам,
и поведет по лестнице,
указывая путь.
Его имя - Мао.
Готовы ли мы идти?
И еще:
Если дьявол - огонь,
то как же жарко на седьмом небе?
- Мне трудно вникать в политику и теологию на больной желудок, - сказал я. - По-моему, от забаглиона у меня возрос птомоин.
- Птомоин, - встрененулся Квентин. - Замечательное слово. Оно наводит меня на мысль создать шуточную песню про туристов, которые едут куда-нибудь в Испанию. Вот, послушай: "Птомоин в Испании падает дождем на..."
После всего этого, да еще учитывая резь в желудке, самое время было отправиться в мужской туалет.
После такого начала обеда, быстро приведшего нас в самые кошмарные птомоиновые районы Испании, Квентин поинтересовался, можно ли ему продолжать учебу в моей группе во втором семестре. Я отказался категорически. Хоть он и научился совершенно потрясно работать со словами, но ни созданием литературных произведений, ни английским языком заниматься не мог. А именно в этих областях я и был специалистом.
Квентин не возражал. Он только сказал, что, может быть, ему имеет смысл заняться тем, в чем я не компетентен, тогда он поможет мне в этом разобраться. На что я ответил; что отдал своей профессии так много, что менять что-либо уже поздно. Квентин решил, что он тоже не может кое от чего отказаться. Это значит от меня.
Когда семестр закончился, он продолжал приходить. Теперь он не мог встречаться со мной в университете, зато почти регулярно появлялся у меня дома со своими Виршами. Однажды я высказался в том смысле, что его стихи рассчитаны на малолетних соплюх с птичьими мозгами.
Он разъяснил, что группа "Birds" * сама пишет для себя, а он старается для групп "Знамение", "ОМЕН". И я понял, что это "Знамение" было во мне, теперь оно занимает главное место в моей жизни и избавиться от него невозможно. Знамение в лице Квентина, неумолимое, зловещее и с песней на устах.
Спустя несколько дней после разговора о костяшках и звуковых эффектах зазвонил телефон.
- Хэлло, это мистер Рэнгз? У вас случайно нет Ивара?
Голос показался знакомым, хотя было плохо слышно. У меня немедленно заныл язык.
- Ивар?
- Это мистер Гордон Рэнгз?
* "Birds" - птицы.
- Да, но никакого Ивара здесь нет. Я не знаю никого по имени Ивар. Если хотите, я даже горжусь этим.
Я потрогал пальцами кончик языка, словно хотел его вытащить. Это непроизвольное движение еще более расстроило меня. У меня не было никакого тика, вообще не было причин высовывать язык. Все этот чертов разговор. В голосе девушки слышались скверные нотки, и через пальцы это передалось моему языку.
- Мистер Рэнгз, здесь какая-то путаница. Ведь это вы преподаете в Сантане? Вы хороший знакомый того парня, которого я пытаюсь найти, его единомышленник, соавтор.
- Соавтор? По чему?
- Конечно же по поэзии вместе с ним. Вы пишете замечательные стихи. Вы знаете?
- Стихи? Какие еще стихи?
- Для тяжелого рока, фолк-рока, кантри, джаза, соула, лирику и все, что потребуется.
- Начинаю понимать. Вы ищите Квентина Сэкли?
Пауза.
- Как вы сказали? Квентина? А? Я не знаю никакого Квентина.
Тут я так разозлился, что прикусил язык. Теперь я вспомнил этот голос.
- Мисс, у меня нет никаких дел с Иваром, у меня нет ничего общего с Квентином Сэкли. Время от времени, когда он пристает ко мне, как псих с пистолетом, я тычу его носом в слабые места в его опусах.
Снова пауза.
- Мистер Рэнгз, вы не могли бы описать этого Квентина?
- Пожалуйста. Рыжеватые волосы, падающие на глаза. Немного смахивает на питекантропа в уменьшенном виде. Решительная походка. Слегка сутулый. На правой щеке родника. Пожалуй, трусоват. Сочиняет тексты для группы "ОМЭН". Кроме того...
- Это Ивар. Провалиться мне на этом месте, это он!
- С удовольствием присоединюсь к вам, если будет, куда провалиться. Зачем вам Квентин?
- Он должен был спать со мной. Мы договорились встретиться ровно в три, а он не появился. А меня все спрашивают.
- Все? И много их?
- Как обычно. По крайней мере их человек шесть. Они уже час ждут, когда мы начнем. Они не любят сидеть без дела.
- Кто? Я не понимаю, где вы разузнали мое имя?
- Ивар, или Квентин, много рассказывал о вас и о том, как вы помогаете сочинять стихи. Я знала, что вы преподаете в Сантане. Сейчас я в Калифорнийском университете и, естественно, позвонила в канцелярию, а у них есть справочник факультета в Сантане.
- Вы в Калифорнийском университете? И там собирались встретиться в Квентином?
Я вспомнил о синовиальной жидкости. Где-то в подсознании всплыла гитара фламенко. Нет, не гитара, ситар.
- Разумеется. Мы это всегда делали здесь. Больше нище не получится. Именно здесь есть вся необходимая аппаратура. Короче, вы не знаете, гце он сейчас может находиться?
- Не знаю. Возможно, он нашел какое-нибудь другое место, где есть подходящая аппаратура.
- Вряд ли, мистер Рэнгз. Такой нище больше не найдешь. Как только он даст о себе знать, скажите ему, чтобы он немедленно позвонил в "Слип Прожект". Это очень важно. Он срывает весь график.
- "Слип Прожект". Конечно. Мне жальваш график.
- Мистер Рэнгз, я знаю, что это нахальство, но вы не могли бы кое-что для меня сделать?
- Конечно, мисс. Вы хотели бы войти в график, это естественно, но у меня завтра трудная лекция, и нужно к ней подготовиться. Она касается количества типов сломанных костей, упоминавшихся в собрании сочинений Хэмингуэя. Вы знаете, что только в его первых сорока девяти рассказах двадцать раз речь идет о физических увечьях. В пяти случаях о повреждениях ног, в пяти - руки, в четырех - паха и так далее.
- Нет, я хотела бы вас попросить просто произнести несколько слов. Я начинаю кое-что припоминать об имени "Квентин". Будьте любезны, спросите "Халлоу, можно Квентина?"
- Сначала скажите мне вот что: "Сопляк-недоносок; грязный дегенерат; выдери свой язык; подушечка для булавок"."
Возникла самая длинная пауза, во время которой слышно было только учащенное дыхание.
- Меня трижды выдерут. Это вы звонили мне вчера ночью.
- Вам триста лет.
- Когда я просыпаюсь после глубокого сна, то говорю как шестисотлетняя. Я выматываюсь на классных занятиях, потом часами бываю в "Слип Прожект". К обеду я уже чувствую себя разбитой. Поэтому после обеда я иногда принимаю таблетку и заползаю в постель. Извините, что я так грубо с вами разговаривала, мистер Рэнгз. Я понятия не имела, с кем говорю. Вы можете мне поверить. Кроме того, я никогда не слышала ни о каком Квентине. Я знала парня по имени Ивар Налид. Минуточку. Откуда у вас взялся мой номер телефона? Почему вы звонили мне и требовали найти его под любым именем?
