– Пока нет, - шепнул я в ответ.
– Я слышал, он грозил устроить четыре взрыва. Если принять во внимание, что первые три были своего рода предупреждением, поскольку жертв, в отличие от разрушений, не было, то, вероятно, решающим должен был стать последний, четвертый взрыв. Но взрыва не последовало. Во всяком случае, я о нем ничего не слышал. Следовательно, его действительно не было. Ваша работа?
Хороший ход. Чтобы развязать мне язык, он мне польстил. Я кивнул и срочно переменил тему:
– Сами-то откуда летите?
– С Оркуса. Ч*дная планетка. В плане отдыха, конечно.
Тут не поспоришь. Планета Оркус - любимое место отдыха жителей нашего сектора - Сектора Фаона. По сравнению с Оркусом, Фаон - это глыба льда. Обитатели глыбы льда не реже, чем раз в год, мотаются на Оркус погреться, поплавать и позагорать. Кроме как греться, плавать и загорать, делать там решительно нечего. Ну, разве что еще слушать оркусовские воронки, но это сильно на любителя. Ни я, ни Виттенгер к таким любителям не относились.
– Отпуск - это хорошо, - не зная, что еще сказать, пробормотал я. - Понравилось?
– Ага. Но вы не увиливайте. Расскажите мне про конференцию. За что Евклид на них взъелся?
Если Евклид и выдвигал какие-то требования, то адресованы они были не мне, и все мои попытки выяснить через дипломатов, что ему нужно, ничем не увенчались. Доусон, советник Генерального секретаря ООН по вопросам безопасности, говорил, что дело службы безопасности - безопасность, а не политика. К тому же требования Евклида таковы, что соглашаться на них все равно никак нельзя, поэтому ищите и обезвреживайте бомбы, а "остальное мы возьмем на себя". Что именно он собирался взять на себя, наверное, даже Евклид не знал, не говоря уж обо мне.
– Виттенгер, вы должны меня понять. Я дал обязательство не трепаться и не разглашать. Даже вам - это было оговорено особо.
– Ну вас к черту! - возмутился инспектор. - Издеваетесь, да?
Он отвернулся. Через минуту повернулся ко мне вновь и как бы невзначай бросил:
– Ну ладно, нельзя так нельзя… Последний взрыв он где собирался устроить?
Тут меня осенило, как избежать неудобных для меня вопросов.
– Где были первые три, помните?
– Более-менее.
– На всякий случай напомню. Первый взрыв произошел неподалеку от города Марбат, что на юго-востоке Аравийского полуострова. Снесло радиолокационную станцию и ферму по разведению овцеверблюдов или как там они их называют. На Евклида никто бы не подумал, если бы взрыв не произошел точно в указанное им время - в полдень, за три дня до начала конференции. Спустя сутки взорвался океанариум на юге Цейлона. Рыбу, что была там, если вас интересует, собрали и скормили слонам, которые ни капельки не пострадали…
– Строго между нами: слоны рыбу не едят, - вставил дотошный инспектор.
– Вы так думаете? Надо же… Спасибо, инспектор, вы открыли мне глаза, - я с жаром потряс ему руку. - Я понял, рыбу скормили службе безопасности. В назиданье. То-то, думаю, она так странно выглядела. Не служба, а рыба…
– Бросьте паясничать. Рассказывайте дальше, - строго приказал он.
– А я что делаю? Это вы меня перебиваете. Если вам так хорошо известно про слонов, то, вероятно, вам известно, что конференцию планировали провести если не в самом океанариуме, то во всяком случае на Цейлоне, поэтому второй взрыв всех здорово напряг. А третий взрыв не столько напряг, сколько удивил, поскольку произошел он на северном острове архипелага Агалега в Индийском океане. Теперь слушайте. Между Агалега и Цейлоном три тысячи двадцать восемь километров. Между Цейлоном и Марбатом - столько же. Как вы уже догадались…
– Между Марбатом и Агалега тоже три тысячи двадцать восемь, - инспектор и вправду догадался.
– Ну да, плюс-минус. Короче, эпицентры взрывов образуют равносторонний треугольник. Запомнили?
– На то он и Евклид, - со знанием дела кивнул Виттенгер.
– Да, за любовь к симметрии террориста прозвали Евклидом. Зная все это, вам уже не составит труда сообразить, где Евклид планировал произвести последний, четвертый взрыв. В его предупреждении было сказано, что взрыв произойдет в шесть утра в день открытия конференции. Даю вам, как водится, три попытки.
Первую попытку Виттенгер использовал тридцатью секундами спустя:
– В центре треугольника, очевидно, - с сомнением в голосе предположил он. Наверное, он понимал, что такой ответ слишком очевиден, чтобы быть правильным. - В центре есть что-нибудь?
– Косяк анчоусов и то не всегда.
– Ладно, дайте подумаю.
Он начал думать. В это время корабль, наконец, отчалил, и Пересадочная Станция медленно поплыла в сторону. По кораблю объявили, что сейчас последует импульс. Все двести пассажиров молча содрогнулись в предвкушении перегрузок и приступов космической болезни.
– Как я это не люблю, - прохрипел инспектор, вцепившись в подлокотники. Вряд ли сейчас он размышлял над моей задачей. Но в перерывах между импульсами в голове у него все-таки что-то содержательное происходило, поскольку один раз он спросил:
– Шесть утра, это по цейлонскому времени?
Я ответил, что шесть утра на Земле бывает только на Цейлоне. Мозг Департамента Тяжких Преступлений Службы Общественной Безопасности планеты Фаон продолжал усиленно работать в том же направлении:
– А на какое время было назначено открытие конференции?
– На десять. Вы на правильном пути, - подбодрил я его. Он опять задумался.
На предпоследнем витке, инспектор не выдержал:
– К черту вашу угадайку. Я вам что, курсант из полицейской академии?! Не хотите говорить, не говорите!
– Так говорить или не говорить? - поинтересовался я у приунывшего инспектора. - Ладно, не буду вас мучить. Взрыв должен был произойти не в центре треугольника, а над ним, на высоте две тысячи четыреста километров.
Инспектор даже присвистнул (раньше такого я за ним не замечал).
– Пирамида! Ну Евклид, ну он дождется, - почему-то пригрозил он террористу.
– Тетраэдр, - уточнил я.
– Там был корабль?
– Да. Пассажирский корабль, который вез одну из делегаций. Они едва успевали к открытию конференции.
– Откуда? Откуда, спрашиваю, делегация? - заметив, как напряженно я разглядываю текст на планшете, повторил он вопрос.
– В том-то и дело, что с Ауры, - ответил я.
Впрочем, никакой реальной связи между взятым в дорогу чтивом и конференцией по межпланетному сотрудничеству я пока не видел.
После приятного музыкального вступления, голос из репродуктора объявил: "Господа пассажиры, мы находимся на высоте две тысячи четыреста километров над поверхностью Фаона. Через два с половиной часа наш корабль совершит посадку…", ну и так далее. Виттенгер побледнел.
