— Я тронут, но, честное слово, мог доехать и без вас, — сказал я, здороваясь.
— Я довезу вас на машине.
— На собственной? Вы обрастаете, Гелий.
— Руки надо приложить, — ответил он, как обычно.
Собственность Гелия выглядела очень скромно в ряду блистательных курортных машин: крошечный старой марки «Запорожец», кургузенький, горбатенький, пронзительно голубой. Но густой слой свежей краски не мог скрыть вмятин и швов залатанного кузова. Видно было, что он не один год провел на свалке, прежде чем Гелий выкопал и вернул его к жизни.
Не без труда я боком влез в машину и долго размещал там свои ноги. Гелий приспособил еще какой-то ящик перед сиденьем, так что колени пришлось подтягивать чуть ли не к подбородку. Занятый размещением своих ног, я не сразу заметил всех новшеств. Гелий вынес все управление на щит — и тормоза были кнопочные и сцепление. Но зато ноги были заняты педалями. Все время Гелий накручивал их, словно на велосипеде сидел.
— Это зачем? — спросил я.
Потом объясню. За городом.
Видимо, Гелий был не слишком опытным автомобилистом. С напряженным лицом следя за светофорами и круглыми знаками, разрешающими, запрещающими и предписывающими, Гелий довольно медленно вел машину по городу, пробираясь в сутолоке симферопольских улиц, заполоненных трамваями, курортными машинами и курортниками. Но вот мы миновали центр с тенистыми акациями и двухэтажными домами губернского стиля, миновали окраины с пятиэтажными зданиями современного черемушкинского стиля, открылись просторы степей, асфальт запрыгал с холма на холм. И тут Гелий, нагнувшись, откинул крышку ящика, из-за которого я сидел скрючившись. Под ней оказались педали, такие же как под рулем, — вторая пара.
— Работайте, — сказал Гелий. — И как следует работайте, если не хотите ночевать в дороге.
Я крутанул, стрелка спидометра тут же дрогнула, отмечая мои усилия. Нажал — кусты рванулись навстречу. Убрал ноги — машина тут же сбавила ход.
— Но-но, не ленитесь, не так уж вы устали, — подзуживал Гелий. — Воя грузовик впереди, неужели мы не обгоним грузовик?
Я потрудился на совесть. Ветер свистел в левом ухе; разбивпшеся мошки желтыми крапинками забрызгали стекло. Грузовик мы обошли как стоячий.
— А «Волгу» догоним?
Дорога здесь ныряла в долинку ручья, черная «Волга», распластавшись, словно жук, взбиралась по той стороне по склону. Я нажал на педали, колени так и мелькали. Грохнул под колесами настил моста, с разбега мы выскочили на перевал. Черная машина вырастала на глазах, как бы толчками увеличивалась. Нагнали, поравнялись. Удивленный водитель уставился на нашу крошку, уверенно обгонявшую его новую машину. Я не удержался и ладонь протянул: дескать, на буксир не взять ли?
— Сколько дает? — спросил я, кивая на спидометр.
— Дорога лимитирует, — сказал Гелий. — Мотор я поставил полнолитражный. Конечно, все пришлось переделывать, но это к лучшему. Ручная работа может быть точнее конвейерной. Когда приложишь руки, резервы находятся. В общем, на шкале у меня двести километров, все остальное зависит от вас. Крутите с прохладцей, как на прогулочке, имеете сорок — пятьдесят километров в час. Жмете на совесть, получаете сто, сто двадцать, сто пятьдесят. Но на сто пятьдесят вас не хватит надолго. Захочется дух перевести.
Конечно, и дух перевести хотелось тоже. И полюбоваться хотелось. Бежали навстречу пестрые, желтые, зеленые всех оттенков ноля. Даже матово-лиловые были — полосы цветущей лаванды. А обочины были забрызганы каплями крови: маки цвели на обочинах, как у нас одуванчики.
Послышался гудок. Та же черная «Волга» обогнала нас, пахнула перегаром. Торжествующий водитель мне протянул руку: на буксир не взять ли?
— Не сдадимся?
— Ни в коем случае!
Так мы гонялись с этой «Волгой» всю дорогу до Старого Крыма. Там уже поотстали, когда горы придвинулись ближе, шоссе начало петлять. Надо было вести поосторожнее.
А потом мы свернули в сторону, и дорога запетляла по склонам, обходя каждый овраг. Красоты открывались за каждым поворотом — так хотелось выйти из машины, посмаковать, впитать живописность. То появлялся откос с кизиловыми кустами, оплетенными колючками; то лужайка с ручьем, сбегающим вприпрыжку; то голый обрыв, истекающий родниковой водой; то изъеденные ветром скалы с капюшонами, шлемами, шляпами, коронами, скалы-близнецы, скалы-пальцы, скалы-собаки.
В каждой скале была своя фигура, лишь бы фантазии хватило.
— Работайте, Юра, ножками работайте! Как бы нам назад под уклон не покатиться.
На подъемах ощутимо труднее было гнать машину вверх. Мускулами чувствовал я крутизну.
— Передохнуть хотите, Юра?
— А далеко еще?
— Ну и где же ваша спортивная закалка? Два часа покрутили ногами — и пшик!
Наконец среди скульптурных скал открылся синий треугольник. Дорога свернула к нему, машина резво покатилась под уклон. Теперь уже педали сами раскручивали мои ноги. Замелькали белые домики, частоколы палок, поставленных для винограда. Еще два-три поворота, и Гелий затормозил перед красочной вывеской: «Дом юных техников». Вывеска была, а ворот и забора не было. Впереди в пыльно-желтых скалах стояли навесы. И сверкал ярко выбеленный домик в два окна: «вилла» Гелия. И ютились под окнами пятнышки редкой тени от трех бескровно-зеленых, как бы запыленных масличных деревьев — оливковая роща, обещанная мне для отдыха.
— Ну и как вам понравилась моя машина? — спросил Гелий за обедом.
Обед был обыкновенный, холостяцкий, самодеятельный; помидоры, хлеб, рыбные консервы и кофе растворимый. Я сам в Москве трижды в день ем хлеб и консервы, если некогда ходить в столовую. Никому не рекомендую подобную диету, но в холостяцкой кухне важнее всего экономия времени.
— Машина превосходна, — сказал я. — Спортсмены ухватятся за нее с восторгом. Такое своеобразное сочетание авто и вело. И техника работает и мускулы, и сила нужна и уменье. Превосходно!
Я хвалил от всей души и с удивлением увидел, что лидо Гелия вытянулось.
— Я делал ее не для спортсменов, — сказал он, — Это машина «вместо спорта». Человек едет домой с работы и по дороге разминается. Пятнадцатиминутная зарядка в пути.
— А если он не ездит на работу? Если у него служба рядом с домом?
— Но не в колесах же суть — суть в педалях. Я сконструировал педальный регулятор скорости, его можно приладить к любой машине, к любому мотору, тепловому или электрическому, В результате спорт в рабочее время, Нужны тебе киловатт-часы — покрути поработай руками или ногами. Что вы скажете на это, великий разбазариватель часов?
