Но когда Педро поделился как-то раз этой своей мыслью с Магелланом, тот, довольно взглянув на Миранду, произнес тем не менее фразу, знаменовавшую собой новый период в жизни Ромейро.
- Это еще как сказать, - сказал Риго задумчиво. - Мне тут в голову взбрела одна идейка насчет Старушки Молли.
Он стоял, почесывая в затылке правой рукой и опершись локтем на плечо Миранды, - огромный, почти черный по сравнению с ее светло-коричневой, золотистой кожей, и Педро впервые увидел на его лице не привычное дурашливо-насмешливое выражение, а какую-то глубоко запрятанную мысль.
- Я тут все прикидывал, как нам разбогатеть. Получается, что Старушка это просто бочка, набитая стокрузейровыми бумажками.
Он замолчал, и Педро вспомнил, как Риго в последнее время все ходил вокруг трайлера, промеряя его шагами, то расчехлял, то вновь зачехлял Молли, постоянно бормоча себе что-то под нос, но все, конечно, относили это за счет обычных его дурачеств.
- Ну, Риго, не томи, - сказала Миранда. Излишнее терпение не было ее пороком.
- Нет, - сказал Риго, покачав головой. - К чему нам это? Вся наша жизнь рухнет, как только начнем набивать купюрами матрасы.
- Боюсь, она рухнет намного раньше, - с горечью сказал Ромейро.
Ему очень не хотелось вводить их в курс своих катастрофически плохих финансовых дел, но теперь до дня, как дом перестанет ему принадлежать, оставалась ровно неделя. Что если Риго и в самом деле что-то придумал, скажем, нашел идиота, готового купить Старушку Молли за приличные деньги?
- Тогда, значит, сам господь бог меня надоумил, - сказал Риго, выслушав Ромейро. - А идейка моя проще тыквенной каши. Чего больше всего хочет человек, дети мои? По-ко-я.
Миранда фыркнула, но Педро промолчал.
- Жизнь стала просто сумасшедшей, - продолжал Риго вдохновенно, как священник в церкви, воздев руки горе. - Достает человека повсюду. Для чего мы спим треть жизни? Чтобы обрести покой. А просыпаемся - его и нет, только снился.
Почему орлы полковника боялись Старушки? Да просто они еще не вступили на Тропу Утрат, им еще каждый новый день и каждый новый человек сулит новую радость. Он залез в Старушку, а самого себя ему мало - да в самом деле, что там есть, в нем самом-то? Пока еще одно ожидание.
Теперь перед нами, дети мои, обычный человек, хоть что-то видевший в жизни, да вдобавок не такой, все заботы которого взяла на себя армия, или мамочка, или еще кто. Чего хорошего он ждет от каждой минуты? Да ничего, кроме новых неприятностей. Он, конечно, живет, но жить боится, потому что в любой миг с ним что-то может случиться.
Спрашивается, раскошелится он, если добрый дядя даст ему честное слово, что приглядит за тем, чтобы ничего с ним не случилось, - за то время, конечно, за которое он отслюнит бумажки? Отвечается: да он никакой монеты не пожалеет на такое дело. Вот только откуда ему знать, что его не обманут как последнего дурака? Тут мы и объясним ему популярно, как работает наша Старушка, и он сам побежит за нами хоть на Тау Кита, чтобы всучить свою тысячу крузейро.
А каких людей на свете больше - первых или вторых? Тут и спорить нечего. Человечество в целом давно вступило на Тропу Утрат, а уж те, у кого водятся деньжата, - в первых рядах: дрожат, боятся, с ума сходят, ждут подвоха с любой стороны. И тут, пожалуйста, - гарантированный покой в стерильной упаковке.
Ромейро и Миранда смотрели на Риго в немом изумлении.
- Господи, да ты просто философ, - сказала она наконец. - Такого в моей коллекции еще не было.
И стремительно утащила Первопроходца на второй этаж.
Однако утром Риго спустился вниз раньше обычного и в крайне деловом настроении. Он лишь отхлебнул кофе, второпях сжевал хлеб с сыром и сразу же бросился в гараж. Ромейро молча наблюдал, как бывший сержант ковырялся в металлических потрохах своей колымаги, не задал ему никаких вопросов и тогда, когда Риго, не говоря ни слова, умчался на ней в неизвестном направлении.
Вернулся он часа через три очень довольный собой. До самого вечера они с Мирандой перешептывались с самым таинственным видом. Педро считал ниже своего достоинства проявлять хоть какое-нибудь любопытство. Вечером, когда они втроем сидели на веранде и делали вид, что им ужасно весело, чета Магелланов вдруг сорвалась с места и умчалась навстречу почтовому фургону. Жестом миллионера, бросающего горсть медяков чистильщику сапог, Риго протянул Педро "Бракиндо Геральд", гордо ткнув пальцем в последнюю страницу. Ромейро прочел раз, другой, третий, а потом стал хохотать так, что слезы потекли у него из глаз.
В самом центре газетной полосы красовалось обведенное жирными линейками объявление:
Страждущий брат, плывущий
по житейскому морю в утлом челне!
Сколько раз ты заплатишь по тысяче крузейро,
столько счастливых часов проведешь
в абсолютном покое, нарушить который
не сможет никто в мире.
Аппаратура испытана на астронавтах.
В случае неполного удовлетворения
деньги возвращаются целиком.
Дорога и проживание - за счет клиента.
Далее следовал адрес и телефон главы фирмы генерала Ромейро.
Риго и Миранда настолько упоены были литературными достоинствами созданного ими совместно шедевра и так верили в его всемогущую силу, что на следующий день решили никуда не отлучаться из дома, потому что в любую минуту могли начаться телефонные звонки и заезды жаждущих гарантированного покоя клиентов. Педро, ни секунды не веря в это ребячество, демонстративно собрал все свои спиннинги и отправился с утра пораньше на рыбную ловлю. Когда же он вернулся к обеду, перед домом в нетерпении расхаживал страждущий брат. Свой утлый челн он оставил, видимо, где-то по соседству на лужайке стоял лишь "Бентли" темно-вишневого цвета. Состоятельность и высокое общественное положение их первого клиента были видны и в том, что он ни о чем не пожелал говорить ни с Риго, ни с Мирандой, а хотел иметь дело только с "самим главой фирмы и ни с кем более", при этом категорически отказавшись назвать свое имя.
Вопреки прогнозам Риго, на его чудовищное по нелепости объявление откликнулся почти совсем юнец, но, правда, достаточно потрепанный жизнью. Первые же слова его красноречиво о том свидетельствовали.
- Сеньор Ромейро, - сказал он, слегка дергая головой и заметно заикаясь, - я хотел бы приобрести по указанной в вашем объявлении цене для начала трое суток первоклассного покоя. В последующем, если ваш товар или оказываемый вами сервис окажутся соответствующими лучшим мировым стандартам, я, возможно, стану вашим постоянным клиентом. Однако должен предупредить, что малейшая недобросовестность с вашей стороны для меня абсолютно неприемлема. Покой мне нужен только высшего качества. Должна быть обеспечена стопроцентная гарантия, что со мной действительно ничего не случится. Я готов платить деньги, и немалые, и имею право знать, на что они идут.
