"Кристиан Маккент, биолог" - что у него на лице? Любопытство. И какая-то нерешительность, неуверенность в самом себе, но кто знает, не маска ли это.
"Мой заместитель, пилот Уго Нейман" - спокойная улыбка.
"Душа обсерватории, инженер Борис Мельхиад" - энергичное рукопожатие.
"Вот и все. Все мы - из Радужного залива. Восемь человек - теперь".
Восемь человек. И один из вас убийца. Может, именно убийца включил "Маленькую ночную серенаду" и старается музыкой заглушить нечистую совесть, забыть о том спектакле, где он призван быть премьером, забыть маску, которую будет носить до смерти. Если не...
Музыка стихла. Майор посмотрел на часы. Итак, акустические отверстия перегородок перекрыли. Наступил час ночного отдыха. Для него это означает, что пора вставать.
Родин не успел подняться, как кто-то повернул дверную ручку. Это пунктуальный Гольберг. В скафандре, со шлемом в руке - вылитый портрет конквистадора кисти старого мастера.
- В коридорах никого нет. Мы можем побродить по Луне, и никому ничего не придет к голову.
- Этого мы пока не знаем... Но я хотел вас спросить... Снаружи мы должны как-то переговариваться, не можем же мы объясняться на пальцах. А говорить можно лишь по радиотелефону. Значит, нас кто угодно может подслушать.
- Конструкторы предусмотрели эту возможность, хотя руководствовались не столь конспиративными побуждениями, а просто стремлением лишний раз не беспокоить людей. Можно вести передачу на произвольно выбранной волне...
- Итак, в 10:59 над Шмидтом выстрелили из ракетницы. - Майор еще раз тщательно проверил скафандр, - в 11:02 все стояли у входа в базу. Это как раз те критические три минуты, над которыми я ломаю голову. Мог ли преступник за три минуты добраться с холма, где совершено преступление, к базе? Это надо проверить.
Майор внимательно огляделся. Радужный залив слепой улочкой врезался в холмистую местность, образовав долину, очертания которой напоминали бутыль с широким горлышком. Родин стоял как бы на дне этой бутыли, спиной к склону, где находилась главная база. С левой стороны склон освещался отраженным светом Земли, справа была тьма - черная, густая, непроницаемая. Лишь по зеленым точкам внизу и по звездам наверху можно было угадать, где кончается холм и начинается черное небо. Можно ли разглядеть в этой тьме человека, который бежит в тени?
- Где же этот радиотелескоп?
Доктор поднял руку и указал в сторону, где обрывалась черная тень.
- Вдоль склона у самого выхода из долины.
- Вы не возражаете против небольшой прогулки?
Гольберг ничего не ответил, и они шагнули в лунную ночь.
- По этой дороге тот "некто" не бежал, - тихо донесся голос доктора.
- Я тоже так думаю. - Родин огляделся. - Преступник предпочитает тень. Это звучит драматично, не правда ли?
- Идти здесь вполне можно, можно даже бежать. Местность очень ровная.
Родин внезапно остановился у края плоской вершины. Он словно окаменел. Замер и его спутник.
В холодно мерцающем свете на них двигалось какое-то чудовище. Это был черный квадрат на четырех паучьих ногах и с четырьмя щупальцами наверху. Два были подняты к небу, два протянуты вперед, точно руки слепца.
У майора было такое чувство, будто одно из щупалец погладило его по спине.
- Уф, - выдохнул доктор, - с ума можно сойти! Это же манипуляторы. Они вечно здесь бродят. Помогают, если нужно, что-нибудь исправить, убрать или ведут поиски. Ими управляют с базы по заранее заданной программе.
- Хорошенькая встреча, - проворчал Родин. - Тот, у кого слабое сердце... А что они сейчас здесь делают? Управляет ими кто-нибудь?
Механические руки остановились, одно из передних щупалец коснулось почвы, подняло какой-то темный предмет, видимо, камень, и положило его в ящик на передней стороне квадрата.
- Вот видите! - закричал доктор, словно сделал важнейшее открытие. Они собирают камни, вероятнее всего для Юрамото.
Манипуляторы медленно двинулись дальше, а Родин и Гольберг направились к радиотелескопу.
- Это произошло здесь. - Доктор остановился у колышка с оранжевым флажком и включил фонарик в гермошлеме.
В свете фонаря заблестели три гильзы.
Следователь подобрал их и тщательно осмотрел все вокруг.
- Мне очень жаль, доктор, но вам придется пробежаться. Я сейчас сойду вниз, к входу в базу, а когда мигну вам фонариком, принимайте старт.
Майор вернулся в долину, вытащил секундомер, неуклюжими пальцами в толстых перчатках нажал на спуск и мигнул фонариком.
"А что, если за нами следят? Правда, Гольберг побежит в тени, но, возможно, этот "некто" пользуется инфракрасными очками".
В наушниках он ясно услышал сопение доктора. Интересно - здесь, на Луне, он весит так мало, всего каких-нибудь килограммов двадцать пять вместе со скафандром, а так тяжело дышит. Видимо, бежит изо всех сил. Наконец доктор вынырнул из тени.
- Ну, что? - с трудом выговорил он.
- Шесть минут двенадцать секунд.
- Шесть минут! А я так мчался! Уверяю вас, майор, никто не смог бы пробежать это расстояние за три минуты. Ис-клю-че-но!
- Но Шмидта не могли застрелить издали. Три гильзы валялись у радиотелескопа. И именно трех патронов недоставало в пистолете убитого радиста! Нет! Издали его не могли убить!
- Это верно, но ведь кто-то стрелял! Кстати, в указанное Глацем время здесь собрались не все. Отсутствовала Ирма Дари. Она утверждает, что в этот момент у нее была радиосвязь с Землей.
- Да, Ирма Дари... Взгляните-ка, доктор, а здесь, оказывается, людно!
С холма спускалась фигура в скафандре. За ней тянулась тень, прыгающая по скалам.
- Переключитесь-ка на общую волну, - сказал Гольберг.
Майор нажал на кнопку.
- Алло, вы двое, вы меня слышите? Говорит Юрамото!
- Слушаем вас. Говорит Гольберг. Со мной майор Родин.
- Кто же еще здесь сейчас может быть? Птицу узнают по оперению, человека - по делам. Любопытный новичок не успокоится даже ночью.
- Еще бы, - в голосе майора чувствовалась усмешка, - я буду жалеть о каждой минуте, которую потерял на сон. Когда-то мне удастся еще раз побывать на Луне? А что вы делаете здесь, профессор? Мне казалось, что вы видите второй сон.
- Дорогой мой майор, сон с возрастом уходит. Петухи и старики поднимаются затемно.
- Говорят, профессор, что сложные с виду задачи иногда решаются очень просто. И в математике, и в человеческой жизни, - заметил Родин.
- От души желаю, чтобы это подтвердилось и в вашей работе здесь.
- Вы имеете в виду дело Шмидта... Честно говоря, пока мы бродим в потемках. Я все пытаюсь представить себе, что могло вывести его из равновесия? Не отразилась ли на нем здешняя обстановка?
- Глаза видят сказку, разум постигает истину. - Океде Юрамото улыбнулся. - Может быть, да, а может быть, и нет.
