Но он забыл о коне, как только увидел всадника. Тот не был ни высоким, ни грузным; в его плечах, в мощной груди, в мускулистых запястьях чувствовалась варварская сила. Такая же сила сквозила в проницательном смуглом лице и в глазах, чернее которых Брент не видел. Они сверкали внутренним огнем, в них отражалась неукротимая дикость и неугасимая жизнеспособность. Черная полоска усов не скрывала его твердо очерченного рта. Чужестранец выглядел щеголем по сравнению с оборванными горцами, но это было щегольство воина от шелкового тюрбана до сапог с серебряными каблуками. Его яркий халат был подпоясан золотым наборным поясом, на котором висела турецкая сабля и длинный кинжал. Приклад винтовки высовывался из чехла у колена.
Тридцать пар глаз враждебно уставились на всадника, который, приблизившись к отряду, лихо осадил своего жеребца, поставив его на дыбы. Он вскинул руку в приветственном жесте, держась важно и независимо.
- Что тебе нужно? - проворчал Мухаммед эз Захир, подняв винтовку и направив ее на чужестранца.
- Сущий пустяк, Аллах мне свидетель! - заявил незнакомец. Он говорил на пушту с акцентом, какого Брент никогда раньше не слышал. - Я Ширкух из Джебель Джавара. Еду в Руб эль Харами. Хочу присоединиться к вам.
- Ты один? - требовательно спросил Мухаммед.
- Я выехал из Герата много дней назад с небольшим отрядом. Эти люди клялись, что доведут меня до Руб эль Харами. Прошлой ночью они пытались убить меня и ограбить. Одного из них я прикончил. Другие бежали, оставив меня без еды и проводника. Я сбился с пути и скитался в горах всю прошлую ночь и весь этот день. Только сейчас, слава Аллаху, я увидел ваш отряд.
- Откуда ты знаешь, что мы направляемся в Руб эль Харами? - спросил Мухаммед.
- Разве ты не Мухаммед эз Захир, предводитель воинов? - в свою очередь спросил Ширкух.
Афганец нахмурился; он был невосприимчив к лести и не избавился от подозрительности.
- Ты знаешь меня, курд?
- Кто не знает Мухаммеда эз Захира? В прошлом году я видел тебя на базаре в Тегеране. А теперь, говорят, ты занимаешь положение у Черных тигров.
- Осторожней болтай языком, курд, - ответил Мухаммед. - За слова иногда перерезают глотку. Ты уверен, что тебя ждут в Руб эль Харами?
- Какой чужестранец может быть уверен, что его там ждут? - засмеялся Ширкух. - Но на моем мече кровь феринги, а за мою голову объявлена награда. Я слышал, что таких людей привечают в Руб эль Харами.
- Поезжай с нами, если хочешь, - сказал Мухаммед. - Я проведу тебя через перевал Надир Хан. Но мне нет дела, что с тобой будет у городских ворот. Я не приглашал тебя в Руб эль Харами и не беру за тебя ответственность.
- Я никого не прошу за меня ручаться, - ответил Ширкух со злостью во взгляде, коротком и дерзком, как искра, вспыхнувшая при ударе кремня. Он внимательно оглядел Брента.
- Рейд через границу? - спросил он.
- Этот дурак пытался перейти, - презрительно ответил Мухаммед. - Он пришел прямо в ловушку, которую мы ему приготовили.
- Что вы сделаете с ним в Руб эль Харами? - поинтересовался вновь прибывший. Брент с мучительным интересом прислушался к разговору.
- По старому обычаю города, его поместят на помост для рабов. Тот, кто заплатит за него самую высокую цену, будет им владеть.
Таким образом Брент узнал о судьбе, которая ему предназначалась, и холодный пот выступил у него на теле, когда он представил, какая жизнь ожидает его в качестве раба, истязаемого каким-нибудь негодяем в тюрбане. Он поднял голову, почувствовав на себе беспощадный взгляд Ширкуха.
Курд сказал медленно:
- Может быть, его судьба - служить Ширкуху из Джебель Джавара. У меня никогда не было раба, но кто знает? Мне пришла на ум фантазия купить этого феринги!
Брент раздумывал о том, почему Ширкух был так уверен, что его не убьют и не ограбят в отряде Мухаммеда эз Захира. Он совершенно не опасался этих бандитов, признаваясь так откровенно, что у него есть деньги. Он, вероятно, знал, кто эти люди, слепо выполняющие чьи-то приказы, от которых они зависели.
Очевидно, совершение преступления не было включено. Хорошая организация и безоговорочное повиновение тоже свидетельствовали, что эти люди были обычными горцами. Брент пришел к выводу, что они принадлежали к тому тайному клану, о котором его предупреждал Стоктон, - Черным тиграм. Случайно ли он оказался в плену? Вряд ли.
- В Руб эль Харами есть богатые люди, курд, - проворчал Мухаммед. - Но может случиться, что никто не захочет этого феринги, и странствующий бродяга вроде тебя сможет его купить. Кто знает?
- Только Аллах знает, - согласился Ширкух и направил свою лошадь, чтобы встать в ряд за Брентом. Он потеснил афганца, освобождая себе место, и засмеялся, когда тот его обругал.
Отряд пришел в движение. Всадник, едущий перед Брентом, замахнулся на него, чтобы ударить прикладом ружья, но Ширкух перехватил удар. Его губы улыбались, но во взгляде была угроза.
- Нет! Этот неверный, может быть, через несколько дней будет моим рабом, и я не хочу, чтобы у него были переломаны кости! - Афганец заворчал, но не стал нарываться на ссору.
Отряд двинулся. Спускаясь по склону, они заметили белые тюрбаны, мелькавшие среди скал на западе. Мухаммед эз Захир с подозрением посмотрел на Ширкуха:
- Это твои друзья? Ты же сказал, что один!
- Я их не знаю, - заявил Ширкух, вытаскивая винтовку из чехла. - Эти собаки стреляют в нас!
Тонкие языки пламени сверкнули вдалеке среди валунов, и пули прожужжали у них над головами.
- Горные собаки не хотят пропустить нас к источнику! - сказал Мухаммед эз Захир. - Жаль, что у нас нет времени проучить их как следует! Не стреляйте! Нам их не достать - расстояние слишком большое.
Но Ширкух отделился от отряда и поскакал вниз к подножию горы. Полдесятка человек, покинув засаду на склоне, бросились прочь по гребню, низко пригибая и пришпоривая коней. Ширкух выстрелил, затем прицелился и сделал еще три выстрела один за другим.
- Ты промазал! - крикнул Мухаммед раздраженно. - Кто может попасть на таком расстоянии?
- Нет! - завопил Ширкух. - Смотри!
Один из призраков в белом рванье взмахнул руками и повалился вперед на шею своего коня. Животное продолжало свой бег по скале с вяло болтавшимся в седле всадником.
- Далеко он так не проскачет! - торжествующе воскликнул Ширкух, возвращаясь к отряду и потрясая над головой винтовкой. - У нас, курдов, глаза как у горных ястребов!
- Стрельба в пуштунского горного вора еще не делает героем, огрызнулся Мухаммед, отворачиваясь от хвастуна с брезгливостью.
Но Ширкух беззлобно рассмеялся, как человек, настолько уверенный в своей славе, что его не может задеть зависть более мелкой души.
