Роберт Хайнлайн - Зелёные холмы Земли

- Машинное! Машинное! Что за тревога?

- Не входить! - крикнул Райслинг. - Здесь "горячо".

Это "горячо", подобно солнцу пустыни, он чувствовал лицом и костями.

После проклятий на все дурные головы за неудачу с гаечным ключом, который был ему нужен, он поставил приводы на место. Затем предпринял попытку исправить положение вручную. Работа была долгая и деликатная. Но вскоре он понял, что следует развалить двигатель, реактор и - все.

Первым делом он доложился:

- Контроль!

- Контроль, айе!

- Развалить третий двигатель - авария.

- Это Макдугал?

- Макдугал мертв. Райслинг на вахте. Оставайтесь на связи.

Ответа не было; шкипер мог быть ошарашен, но не мог вмешаться в аврал машинного отделения. Он должен был считаться с кораблем, пассажирами и экипажем. Двери пришлось оставить закрытыми.

Должно быть, еще больше капитан удивился тому, что Райслинг послал на запись. Вот что это было:

Мы на гнилой Венере пухли,

Где тошнотворен каждый вздох,

Где падалью смердели джунгли

И гибелью сочился мох.

Во время работы Райслинг переписал всю Солнечную систему: "...острые, яркие скалы Луны... радужные кольца Сатурна... морозные ночи Титана...", все это пока открывал и разваливал двигатель, и пока удил его начисто. Завершил он дополнительным припевом:

Пылинку в небе мы отыщем,

Глядишь - и в списки занесли.

Вернуться бы к людским жилищам

На ласковых холмах Земли...

...затем в рассеянности вспомнил, что хотел присоединить исправленный первый куплет:

А в небесах полно работы

И ждут, и манят нас они.

Готовность! Старт! И пропасть взлета!

Внизу - увядшие огни.

В путь, сыновья великой Терры.

Могучий двигатель ревет.

Отринув страх, не зная меры,

Вперед и ввысь! И вновь - вперед!

Теперь корабль был в безопасности и мог спокойно дохромать до дома без одного двигателя. Относительно себя Райслинг не был так уверен. "Ожог" кажется острым, думал он. Райслинг не мог видеть яркий розовый туман, клубящийся в отсеке, но знал, что он есть. Райслинг продолжил реанимацию продуванием воздуха через внешний клапан, и повторил это несколько раз, стараясь понизить уровень радиации так, чтобы его смог выдержать человек в соответствующих доспехах. Занимаясь этим, он послал еще один припев, последний кусочек подлинного Райслинга, который когда-либо мог быть:

А под последнюю посадку,

Судьба, мне шарик мой пошли.

Дай приласкать усталым взглядом

Зеленые холмы Земли.