Ознакомительная версия.
– Козырь, а зачем я нужен? – удивился Калядин. – С каких пор это ФСБ задействует в своих расследованиях штатских, а я вообще журналист.
– Ты подсобный рабочий, а не журналист. – резко сказал Козырев. – А ФСБ может задействовать кого угодно в своих целях, хоть самого дьявола. Ты нам сейчас нужен.
– Зачем?
– Не знаю. Пока. Но нужен.
Калядин хмыкнул.
– И что теперь намерены делать? – спросил он через несколько минут.
– Честно говоря, даже не знаю. – признался Козырев. – До вечера продержим оцепление, но если ничего не произойдет, снимем. Не можем же мы вечно пасти этот квадрат. Я честно говоря не могу понять, почему здания исчезают, а теперь не могу понять, почему они не исчезают. Должна же быть какая-то причина. Я вижу ее только в том, что мы оцепили район. И что? Оно испугалось?
– Версии какие-то есть? – спросил Калядин.
– Какие версии. У нас бы весь Питер не растаял как мираж на глазах. НОЛЬ в версиях. НОЛЬ в догадках. Ничего разумного на голову не идет. Сейчас там с домом ученые работают. Вон видишь.
Он указал раскрытой ладонью. Калядин вгляделся в направление и впрямь различил в оконных проемах второго этажа медленно двигающиеся спины в защитных костюмах.
– И что-нибудь есть?
– Пусто. Они только что докладывали. Дом как дом. Никаких аномальных отклонений. Ни тебе «симферопольского скольжения», ни «тамбовского …» – Козырев осекся и умолк.
– Чего? Чего? – вытаращился на него Калядин.
– Тебе это знать не обязательно. Секретная информация.
– Типа «Х-файлов»?
– Очень похоже.
– Ни черта себе.
– То ли еще будет. В этом доме даже радиация в норме.
Козырев крякнул от досады.
– А они не бояться исчезнуть вместе с домом? Вдруг он снова активируется.
– Кто? Научники то? Прожженные щуки!! Ни черт не боятся.
– Жители же дома напротив меня исчезли вместе с квартирами. Как были у себя в бетонных коробках, так и пропали. – напомнил Калядин.
– Ага. – согласился Козырев.
– Даже странно, что об этом молчат. Тут на глазах прямо-таки сенсация происходит, а ни сном не духом. Где телевидение, где газеты, радио и гости из зарубежа?
– Информация строго засекречена.
– Вот, дерьмо, куда не плюнь, везде секреты.
– Ты бы знал, каких трудов это стоило.
– А если я об этом статью напишу? – закралась крамольная мыслишка.
– Кто тебе поверит? – усмехнулся Козырев.
– Ну, да. – согласился Калядин.
Никто.
– А потом твою статью ни одно издание не возьмет. Вот и все дела. Тут тебе и гласность и бюрократия, и свобода слова и демократия и права женщин в одном флаконе.
Они ждали до самого вечера изменений. Просидели в оцеплении, тупо пялясь на дом, но он не желал исчезать. Стоял полурастворенный и не пропадал.
Калядин уехал в начале первого ночи. Больше он ждать не мог. Хотя любопытство разбирало.
Света по возвращении закатила сцену. Он подумал, что недурственно ее было бы выставить за дверь. А то пришла неизвестно откуда и зачем, и распоряжается, как хозяйка, но сил не осталось. Калядин завалился спать.
Утром позвонил Козырев. Разбудил. Сообщил.
– Развалюха исчезла.
5
Под окнами на месте исчезнувшего дома утром шумел грузовик. Калядин, завтракая в одиночестве, выглянул в окно и обнаружил на пустыре кипучую деятельность. Рабочие сооружали в «аномальной зоне» детскую площадку. Врывали в землю горку с качелями и лазалками. Засыпали песочницу песком. Устанавливали ограду по периметру. Засеивали газон. Скоро ничто не будет напоминать жителям района о некогда стоящем здесь доме. А через несколько лет сам дом отойдет в разряд городских легенд. О нем будут рассказывать на скамейках, судачить на кухнях, строить версии и предположения, куда он мог подеваться, поводить плечами и на следующий день забывать о нем до другого случая.
Такова жизнь.
Калядин закончил завтракать, поставил грязную посуду в мойку и пошел собирать документы. Его ждали в издательстве «Звездный Город». Накануне звонил коллега, сообщил, что шеф рвет и мечет, требует к концу недели разобраться с накопившимися делами по новому фото-проекту и запустить журнал. Задача, мягко говоря, непосильная, если не сказать иначе – неподъемная. Но делать все равно нечего. Если он не оправдает надежд босса, на его место тут же найдутся другие, который вывернутся наизнанку, но ублажать хозяина по полной программе.
С прошлой встречи с Козыревым прошло два дня. Ух, и закатила Света ему скандал, когда он вернулся в районе часа ночи от друга. Она ожидала его на пороге. В домашнем халате с тюрбаном полотенца на вымытой голове.
– Где ты был? – спросила она.
– И тебе добрый вечер. – сказал Калядин, снимая ботинки и направляясь в ванную.
– Я, кажется, с тобой разговариваю!
– Ты не разговариваешь, а качаешь права. А у меня нет настроения с тобой разбираться.
– Какая же ты, Жека, свинья. – вывела Света.
– Очень занимательный вывод. – оценил Калядин, включая горячую воду.
Колонка вспыхнула синим газовым огнем, из крана захлестал кипяток.
– Напомни мне об этом. Обещаю утром подумать.
– Ты срываешься с места после звонка, уносишься неизвестно куда, весь вечер не звонишь. Я волнуюсь. Черти что думаю. А ты заявляешься в дом, как ни в чем не бывало. И еще хамишь мне. – срывающимся от возмущения голосом, запричитала Света.
– Поразительные выводы. – сказал Калядин, выходя из ванной и вытирая руки. – Можно тебя спросить, дорогуша. А ты кто такая?
От этого заявления Света, казалось, потеряла дар речи. Она побледнела. На фоне блондинистых волос это выглядело ужасно. Глаза расширились в предвкушении приступа ярости.
Калядин не дал ей опомниться и тут же перешел в наступление.
– Ты говоришь, что я свинья. Отлично. А на себя смотреть пробовала. Зеркало принести. Память давно проверяла. Кажется, ты страдаешь амнезией. Кто пару месяцев назад просто смылся от меня и ни слова не сказал. Я тебя искал. А ты ставила меня в игнор. Чего ты теперь от меня хочешь? Я же не спрашиваю, где ты была все это время.
– Я ездила …
– Меня это не интересует!!! – отрезал он. – Ты пришла ко мне. Плакалась, что тебе больше некуда идти. Что ты начала новую жизнь. Я впустил тебя. Но это не дает тебе повода распоряжаться в МОЕЙ жизни на правах ХОЗЯЙКИ!!! Я сам себе хозяин. Когда хочу, тогда и прихожу домой. А теперь дай отдохнуть. У меня был напряженный рабочий вечер.
Света плакала.
Калядин прошел мимо нее в спальню. Обнять её и утешить сейчас самая большая из возможных ошибок. Она только этого и ждала. Быть может, его слова заставят ее задуматься, хотя лично он в этом очень сильно сомневался.
Утром следующего дня Свету словно подменили. Во-первых, она больше с ним не разговаривала. Игнорировала полностью, словно два соседа по коммуналке, поссорившихся восемь лет назад из-за газовой плиты. Во-вторых, она по долгу куда-то исчезала, благо у нее были собственные ключи. Калядин вопросов не задавал, вызвать на разговор не пытался. Не хочет говорить, не надо. У него и своих дел по горло. Наконец-то состоялся развод с женой. Их развели по разные углы ринга. В паспорте стоял жирный штамп, свидетельствующий о досрочном освобождении.
Ознакомительная версия.
