— Полезная книжечка. Остальные такие же?
— Такие же, — засмеялся Родгейм. — Только время зря потерял.
— Ну ладно. — Я встал и возбужденно потер руки. — Сегодня же я ночую в комнате для гостей!
— Э-э… как же так? — неуверенно произнес Родгейм. — Ведь вы гость все-таки.
— Вот именно, — подтвердил я. — Священное право гостя — ночевать в комнатах с привидениями. Разве не об этом говорится в ваших книгах?
Родгейм все еще колебался: любопытный шотландец боролся в нем с осторожным хозяином.
— Ну хорошо, действуйте. — Он решительно поднялся. — В случае опасности стучите по полу. Моя комната под вашей.
— Принято, — сказал я. — Ведите.
Место моего будущего ночлега оказалось небольшой комнатой с красными шелковыми обоями. Узкая кровать, покрытая клетчатым пледом, находилась в глубокой нише, а напротив, рядом с камином, возвышалось большое прямоугольное зеркало без рамы; в нем отражалась пышная стать хозяина со свечой, моя улыбающаяся физиономия и за нами — вся комната, темная и страшноватая в неверном свете свечи.
— С богом, — сказал Родгейм. — Я вам свечу оставлю. Все-таки веселее. Значит, если что — стучите.
Он поставил подсвечник на каминную доску рядом с зеркалом, пожал мне руку и вышел. Я остался один.
Сначала огляделся, потрогал зачем-то кровать, подошел к зеркалу. Непонятная неуверенность возникала во мне, я уже готов был сожалеть, что отважился на этот идиотский эксперимент.
— Кретин, — сказал я вслух.
И тут же понял, что боюсь. А затем рассердился: мне ли, посланцу самой антирелигиозной науки, трепетать перед привидениями.
— Глупости, — громко продолжал я и насильственно улыбнулся. Улыбка в зеркале получилась кривая и болезненная.
«Плохо раньше зеркала делали, — подумал я. — Ложусь спать и плюю на всех призраков, хоть голых, хоть одетых».
С проворством солдата третьего года службы я разделся и юркнул в постель. Дрожащий огонь свечи отражался в зеркале и, падая на красную стену, вызывал на ней причудливую игру теней. Вспомнились строки: «Как ложен свет! На стенах тают тени. Тропические жаркие цветы, престранные забавные виденья — капризы уязвленной темноты». Кажется, я сам когда-то написал их. А может, не я? Веки сонливо смыкались, мысли расплывались, как тени; надвигался сон.
Проснулся я от странного металлического стука, как будто неопровержимый метроном четко отсчитывал секунды. Я открыл глаза. Блеклый оранжевый свет исходил из зеркала. С каждой секундой он становился ярче, и в нем появились серебристые искорки. Они загорались и гасли, вспыхивая на пределе. Звук метронома участился, превращаясь в монотонное гудение: казалось, огромный мохнатый шмель, заблудившись, влетел в комнату и бился о зеркало, пытаясь найти спасительный выход. Искорки вспыхивали все чаще и чаще, сливаясь в сплошную серебряную завесу, и вдруг в ней, как на экране на месте зеркала, на фоне незнакомых приборов возник голый, улыбавшийся человек. Нет, нет, не голый — в туго обтянутом по телу белом трико. Широкий красный ремень сильно оттягивала какая-то машинка, похожая на игрушечный кольт. Заметив, что я выжидающе смотрю на него, он отстегнул «кольт» и направил дуло мне в грудь.
Я ожидал закономерного «Руки вверх», но услышал:
— Не бойся.
Вернее, это не было произнесено. Слова возникли в моем мозгу сами, голоса я не услышал. «Телепатия», — подумал я. В трубке у «призрака» опять что-то щелкнуло.
— Не совсем телепатия, но, в общем, ты прав. Мы давно отказались от звуковой передачи понятий. Это сенсорная связь.
— Кто это «мы»? — Я не без страха взглянул на привидение, знакомое с телепатией.
— Меня зовут Лен. — Слова его доходили раздельно, отчетливо, с большими паузами. — Мы из другого мира. Он касается вашего или пересекает его.
Я осознал наконец невероятность происходящего.
— Антимир?
В трубке опять что-то щелкнуло.
— Пока не знаю. Мы еще не определили, однозначны или нет наши миры. И не ставим задачи проникнуть к вам материально. Пока это только визуальная встреча.
Я вспомнил о серебристо-оранжевой завесе и спросил:
— Барьер?
— Ты спрашиваешь об экране? Это лишь оптическая иллюзия. Магнитная защита плюс энергетическое поле, обеспечивающее связь. Ты меня понимаешь?
Я прочел тревогу в его лице и сказал:
— Я физик.
Снова щелчок и радостная улыбка гостя.
— Нам повезло: мы коллеги.
— Неизвестно, кому повезло больше, — усмехнулся я. — Даже научный поиск у нас один. Я лично занимаюсь проблемой дискретности пространства, проще говоря — пробиваем окошечко в антимир. Только нам еще далеко до результатов, ох как далеко! — Я вздохнул.
— Не огорчайся, мы же сможем работать вместе.
Его лицо отразило обуревавшие его чувства — уверенность поиска, радость удачи, дружеское внимание к братьям по разуму.
«Как эмоциональны эти антимиряне», — подумал я и тут же смутился, боясь, что он поймает мою мысль. Так и случилось.
— Ты прав, у нас очень развиты эмоциональные центры. Да и у вас тоже! Двое твоих предшественников… — Мысль его оборвалась.
Но я уже понял.
— Они не были подготовлены к встрече с вами. И ничего не поняли, считая вас привидениями…
— Привидениями? — услышал я его мысль. — Понимаю. Ты подразумеваешь души умерших?
— Вы верите в души умерших? — удивился я.
— Нет, конечно. Но у вас кто-то верит?
— Старики, — сказал я. — Жертвы религиозного мировоззрения. Вы имеете представление, что такое религия? — Я поймал непонимание в его лице. — Идея бога, как творца мира.
Мой «призрак» пощелкал «кольтом» и засмеялся.
— Древняя идея. Мы уже забыли о ней.
«Как мы отстали от них, — подумал я, — и как непохожи, должно быть, наши миры!»
— Сходство — необязательное условие взаимопонимания, — услышал я ответ, — и ты очень похож на нас, только одет иначе.
Я оглядел себя и ужаснулся. Я был никак не одет, — в одних трусах, как вскочил с постели. Сказать, что спал? Неловко. Может быть, у них спят в каких-нибудь особых пижамах?
— Это костюм для спортивных упражнений, для физкультурной зарядки, — сказал я и густо покраснел, поняв, что он уже прочел все мои мысли и потому улыбается.
Только почему он при этом все время щелкает «кольтом»?
— Что это за трубка у тебя? — не выдержал я.
— Ретранслятор понятий, — пояснил Лен. — Дает эквиваленты непонятных нам слов.
Я вспомнил таинственные щелчки, сопровождавшие нашу беседу.
— Антимир, привидения, зарядка?
— Да, я не понимал этих слов. Теперь понимаю.
