— А бортачи? Мы начинаем программу переучивания во второй эскадрильи, готовые спецы понадобятся и там, — возразил Рохлов.
— У нас двое уволилось неделю назад. Напряженка.
— Хорошо, а летчиков?
— Младший лейтенант Гримов и лейтенант Сафин в авиацентрах летали на четверках.
— Там еще есть этот металлолом? — искренне удивился Рохлов — Я думал они остались только у нас. Ну и славненько, — взбодрился полковник. — В Ушарал.
— В Ушарале, — пояснил начальник штаба молодым офицерам, кандидатам в ссылку, — наша эскадрилья четверок. Со следующего года начинаем и их переучивать на восьмерки. Ну а пока придется поработать на этом антиквариате. По-моему, мы в Союзе единственные обладатели этого старья. Мы уже их даже на капремонт не отправляем. Сразу в цветмет. Так что дерзайте, добивайте до полного износа. Потом еще с гордостью внукам расскажете, на каком раритете летали.
— Ты особо не дезорганизуй мне молодежь, — строго поправил начальника штаба полковник Рохлов. — Хорошая техника, надежная. А в горах даже восьмерку за пояс заткнет. Ну а уж если надумаете остаться в армии, отправим на переучивание.
Вся четверка была призвана из запаса на воинскую службу на трехлетний срок. И по всем правилам через два года по обоюдному согласию, как командования, так и самого офицера разрешается писать рапорт на постоянную службу. Практика показывала, что чаще офицеры летчики так и поступали. Технический состав, имея на гражданке более комфортные условия работы и жизни, редко продлевал службу и предпочитал тремя годами ограничиться.
Летчиков же на гражданке ждала только перспектива влиться в ряды пролетариев и колхозников. Их умения управлять сложным техническим устройством тяжелее воздуха, но способного парить, применить в народном хозяйстве не представлялось возможным. Практика переучивания офицеров запаса в гражданских пилотов ушла в небытие с одним из генсеков.
Вот почему Влад имел твердые намерения связать свою жизнь с армией. Это не только профессия, коей у него на гражданке не было никакой, но и решение финансовых и квартирных проблем. Даже в том же Ушарале была обещана двухкомнатная квартира со многими удобствами. Отсутствие горячей воды компенсировалось богатым солнечным теплом.
Татьяна не поддержала энтузиазма Влада. Скандал устроила по полной программе со всеми вытекающими последствиями. Она даже умудрилась обвинить его в том, что авиацентр, где он проходил офицерские сборы, не сумел перевооружиться на современные вертолеты, что позволило бы остаться в этом, понравившемся ей городе.
Все оправдания Влада отметались начисто, не признавался армейский приказ, суровая воинская необходимость. А в заключение тирады прозвучало даже радостное многообещающее заявление, что она уедет к маме, и ни в какой Ушарал с ним не попрется.
Дай то бог. У Влада вдруг сверкнула надежда, и он с радость хотел броситься собирать ей чемодан. Но надежда умерла не последней и очень быстро. Чемоданы Татьяна упаковывала семейные, в Ушарал.
Городок на удивление оказался очень даже симпатичным. Это даже приличный маленький городок, состоящий в основном из частного сектора. Но немало присутствует и многоэтажек, если цифры до трех можно назвать много. А еще кроме базара и универмага наличествует приличный современный многоместный кинотеатр с красочными афишами и анонсами современных фильмов, репертуару, которого могла бы позавидовать даже центральная Россия. Но большой интерес для женщин представлял закрытый магазин в пограничном отряде, где дефицитным товаром отоваривались лишь жены офицеров.
Перелет занял около трех часов. Наудачу из полка в Ушарал по своим шкурным делам летел начвещевик майор Теребенков. А то пришлось бы трястись с огромными баулами по степям 13 часов в Икарусе рейсовым автобусом, проходящим транзитом через Ушарал.
Командир вертолета сделал два круга над городком, чтобы произвести впечатление на молодых офицеров и обзорно ознакомить с кроками будущей жилой зоны. Затем взял направление на аэродром эскадрильи, который оказался в некотором удалении от Ушарала, что вызвало еще порцию недовольства Татьяны и уныния Влада по причине сего. Ему как раз все несказанно нравилось, кроме присутствия занудливой, брюзжащей жены.
Просто невозможно понять ворчливое хмурое настроение Татьяны. Получили приличные подъемные. На гражданке данную сумму хорошим трудом не плохо, если за год заработаешь. Дали двухкомнатную квартиру с примитивной, но мебелью: большая кровать, шкаф, стол, стулья, кухонная мебель. Такая речушка рядом пробегает, Тентеком зовут. Просто санаторий на юге. А еще планируется связать городок со столицей воздушным коридором. Какая прелесть для отпускных перспектив.
Нет, ей не хватает более обширной цивилизации. Намек, что цивилизация осталась с мамочкой, именуемой тещей, и никто ее не задерживает, вызвал новую бурю в стакане, правда без обещаний собирать вещи и бежать на вокзал. Этот факт больше всего и угнетал Влада.
Сафин занял трехкомнатную квартиру на втором этаже почти над головой четы Гримовых, чуть-чуть в бок. Поэтому, приблизительно через час после заселения, он заглянул к молодоженам.
— Хорошо бы отметить влазины, — намекнул он, с чем Влад с радостью согласился, с опаской бросая косые взгляды на жену.
Но Татьяна неожиданно надела на лицо доброжелательную миловидную маску, весело защебетала, засуетилась по поводу закуски, что у Влада вдруг ревностно зачесалось в районе поджелудочной железы. Уж не на татарина ли положила глаз его благоверная? Ладно бы увел и с концами. Только спасибо сказал бы за оказанную услугу. Но у Марселя Зайнуловича, как звали Сафина, своих полны хоромы: жена и двое детей. Мальчика звали Темиром, а девочку Зоя. И хотя они еще в его Татарстане, но он уже вызвал их телеграммой. А простой флирт, с примеркой рогов Владу совершенно не устраивал.
За столом надо хорошо закусывать, определил ближайшую задачу Влад, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.
— За начало новой жизни! — первый тост Сафина.
— За погоны и службу! — второй Влада.
— С новосельем и весельем! — третий тост произнесла Татьяна.
После седьмого или восьмого произошло короткое замыкание, и Влад проснулся в собственной кровати. Бросил опасливый взгляд влево. Жена на месте. Облегченно вздохнул, закрыл глаза, осторожно подкатившись к жене и плотно прижавшись к теплому телу, вновь провалился в сон, успев прокрутить в мозгах судьбоносную мысль: будем жить, как живется. Попривыкнем, пообтешемся, успокаивал он себя, может и станет нормальной женой. Куда же теперь девать ее, раз притащил за тридевять земель и назвал суженой. Вроде любит, раз не уезжает. А вдруг они все одинаковые, что толку тогда от переборов. Только время и деньги терять. Опыта длительного общения с особами женского пола Влад не имел. А короткие встречи не давали информации о методах отношений, не раскрывали их сущности. Вполне допустимо, что статус супружества столь негативно влияет на изменение и превращения милых созданий в стервозных тварей. Не зря мужики на свадьбе сочувствуют и громко кричат горько и только при разводах от всей души поздравляют и завидуют.
