Ознакомительная версия.
Эта заварушка пошла нам на пользу. Что байбьюки слизали, что носившиеся вояки затоптали, но следы прежнего кровопролития были уничтожены почти полностью. И наши враги никак не могли разобраться в происходящем. Наверняка решили, что все в башне прячутся, а постового нет из-за присутствия рядом хищников. Никто ведь в здравом уме при такой обстановке не станет ломиться в гости.
Башню окружили по дальнему периметру и стали дружно орать, призывая показаться хоть кого-нибудь. Естественно, крики игнорировались, мертвые при всем желании кричащих подельников не смогли бы отозваться, а уж тем более – выйти. Тогда разбойники, не собираясь толпой, переговорили издали, и один из них забросил груан на балкон четвертого этажа. Если бы там сидели укрывшиеся в засаде – им точно не поздоровилось бы. Но никто там не сидел, и вновь повисла тишина.
Я присмотрелся к человеку, отдававшему приказы. Он стоял ко мне спиной, и основным его отличием от остальных был чисто женский хвост волос, свисавших из-под шлема на спину. Да и на самом шлеме торчали два цветастых пера какой-то птицы. Оказалось, что Чапера не лишен тяги к украшательству.
Последовала команда забросить кошки на балкон и подняться наверх по веревкам. И тут нашлись дельные исполнители, вскарабкавшиеся на четвертый этаж, словно белки. Их первый доклад последовал с балкона. Второй – после беглого осмотра этажа. Третий – после осмотра двух верхних. Ну и четвертого так и не поступило. После команды атамана открыть дверь разведчики, скорей всего, уже на ходу решили заглянуть в сундук. Как же, потом ведь придется со всеми делиться!
Глухо громыхнуло, и на балкон вместе с дымом вывалился только один разведчик, что-то рыкнул вниз и свалился с ног. Тут же в башню был отправлен еще один боец. Он дисциплинированно ринулся на первый этаж и открыл двери для свободного доступа остальных подельников к трупам убиенных нами бандитов. Трупы он заметил и опознал сразу, потому что восклицал нечто гневное из раскрытых дверей и показывал руками себе за спину. К нему поспешили человек шесть и приступили к скорбному труду по выносу начавших коченеть тушек.
Я с замиранием сердца ждал:
«Неужели сорвется?!»
Да нет, рвануло! И так неслабо для сдвоенного взрыва. Но! Одна пара возвращавшихся к двери мужиков посторонилась, пропуская вторую пару, выносившую труп, когда сработала моя мина. Выходившие упали, но тут же вскочили на ноги, показывая, что они нисколько не пострадали. Затем из дыма ловкий разведчик выволок еще одного раненого, так что в итоге всего лишь минус один! Да второй – наверху. Ну и два раненых… Жаль!
Маловато? Ну да, хотелось бы еще десяток упокоить… Но и такой результат стоил потраченных усилий и дорогостоящих ракушек. Лишь бы у нас потерь не было и противник уменьшался в количестве. Каждый член моей команды дороже даже десятка бандитов.
Тут я заметил то, что собравшиеся вокруг башни бандиты еще не видели: со стороны замка Зуб к месту событий торопились восемь хорошо вооруженных воинов. Если они на нашу защиту – то им труба. Даже предупредить я их никак не успеваю. А вот если это встречаются союзники…
Выждав полминуты еще и заметив поднятое во взаимном приветствии оружие, я понял, что нашему каравану следует очень и очень поторопиться. Потому что у преследователей с этой минуты будет только одно направление для поиска нас: мимо Пяти Проходов, мимо Лазейки (где наша точка прибытия на Дно) и дальше на Синие Поля. Правда, там еще несколько ответвлений есть, но пока мы в Поля не углубимся, так и придется опасаться слишком уж настырных следопытов. Двенадцать убитых подельников бандиты нам не простят.
Единственное, для чего я еще задержался, это чтобы убедиться, есть ли среди прибывшей восьмерки Емельян Честный. И с удовлетворением выдохнул, бросаясь вдогонку за своими. Не было! Уж очень не хотелось этого симпатичного и прямого рыцаря увидеть в числе наших врагов.
Наш караван я догнал уже напротив Пяти Проходов и как раз вовремя. Навстречу, из каверны имени Великой Битвы, навстречу лениво катились три байбьюка. Они были еще метрах в двухстах пятидесяти от нас, но следовало уже решать, уходить в сторону метров на пятьдесят или принять бой. В мясе мы пока нисколько не нуждались, да лишний раз рисковать не хотелось. Опять-таки кинутся по нашему следу, а тут свежие трупы. Зачем оставлять новые следы?
Поэтому наш отряд в каверне взял левее, выбирая дорогу сквозь нагромождение валунов и более обильный здесь кустарник. Трудно, согласен! Не то что по дороге, но спорить со мной никто не стал. Да и сами убедились чуть позже, рассмотрев на пределе своей видимости упомянутых мною. Женщины шли в хвосте каравана и «затирали» наши следы.
Мы уже разминулись с опасностью, и я приказал выходить на дорогу, как вдруг, последний раз оглянувшись на монстров, у одного из них заметил мелькнувшее сияние груана. Взял тяжелое копье и скомандовал Крепаку:
– Неждан! Хватай свою оглоблю и за мной!
Ветеран без слова выпрягся из дышла арбы, схватил свое копье и с радостью направился за мной следом. Недаром говорят, что лучший отдых – это смена занятия. Надо будет мужикам в дороге почаще устраивать подобные развлечения.
Нашей боевой паре повезло – передний хищник покатился дальше, а пара оставшихся свернула в средний, пожалуй, один из самых узких проходов. Именно оттуда выходила на великую битву колонна тервелей. Неужели сейчас у них такое перемирие, что монстры ходят друг к другу в гости?
Ветеран уже все сообразил, поверив в мои умения окончательно:
– У кого из них груан?
– У последнего.
– Атакуем, командир! Ты только мне не мешай и подстраховывай. Куда бить, знаешь?
– В ушные дырки.
Неждан кивнул и направился в проход. Я последовал за ним. У нас была выигрышная позиция – проход узкий, маневрировать хищники не смогут и уж тем более напасть на нас одновременно. А уж с одним колобком два опытных охотника всяко справляются. Правда, я-то далеко не опытный.
Когда до байбьюка осталось метров двадцать, он нас заметил. Замер на миг и покатился обратно. Я отчетливо рассмотрел сияние во второй складке у него на лбу и даже удивился, почему не видел этого раньше.
А Неждан уже действовал не хуже, чем недавно бандиты. Укол справа от себя, отскок на четыре шага и укол в левую часть байбьюка. И опять отскок. Он явно попал в жизненно важные места монстра, потому что тот стал попискивать недовольно и заметно сбавил скорость. Но в конце концов выкатился из узкого прохода на более широкое пространство, и вот тут мы ударили с обеих сторон одновременно.
Истошный вопль «байбьюк!» напомнил свисток арбитра, возвещающий о победе. Когда из-за первой проседающей туши выкатилась вторая, то мы с ней и не цацкались. Довольно легко закололи тварь, нанеся всего по одному расчетливому удару. Байбьюк умер быстро, даже предсмертный крик прозвучал как-то скомканно и неуверенно.
Ознакомительная версия.
