А ведь мы были близки к тому, чтобы перейти этот незримый рубеж… Мы стояли почти рядом… Почему мы не сделали этот шаг?.. Что помешало нам, или, вернее, что спасло нас и нашу цивилизацию от самоуничтожения, а может быть, еще хуже, чем самоуничтожение?.. Конец XX столетия. Тогда впервые, сначала несмело, но затем все громче прозвучало "Общечеловеческое". Общечеловеческая культура, общечеловеческие знания, общечеловеческие ценности. И тогда это общечеловеческое качало брать верх над политическим. Итальянцы и французы, немцы и русские, англичане и испанцы вдруг впервые почувствовали себя в первую очередь людьми, а уж потом гражданами или подданными своих государств и правительств. Это было начало нового мышления, нового миропонимания. Человечество вдруг прозрело и увидело, что оно стоит на краю пропасти. Необходимо было остановиться и осмыслить, что привело его к пропасти, осмыслить весь пройденный путь и понять, где произошел тот роковой поворот тропы, которая чуть не привела его к гибели. Но чтобы это сделать, ему надо было подняться выше самого себя, научиться смотреть на себя со стороны. Это был тот переломный период в мышлении и психологии, после которого кончается детство и начинается зрелость. Не все проходило гладко и безболезненно. Было и мучительно, и стыдно, когда срывались покровы тайн, когда на всеобщее обозрение выставлялись язвы и уродства прошлого, далекого и близкого. Но это надо было сделать! На это надо было пойти. Это была своего рода прививка, пусть болезненная, но дающая стойкий иммунитет.
Обыватель испугался. Он уже не хотел маршировать. Он хотел жить! Но чтобы жить в новых условиях, надо было научиться думать. И он задумался. А задумавшись, перестал быть обывателем. И это, пожалуй, было самой великой революцией в истории человечества, революцией, уничтожившей обывателя. Пророки лишились своей лошадки. Пешочком пришлось теперь ходить и сильным личностям. И тут обнаружилось, что ни одна сильная личность не может оставаться долго сильной. Одно дело ехать верхом на обывателе, другое – идти пешком и постоянно доказывать, что ты – сильная личность, что можешь еще идти. Нет – так сходи с дистанции! Власть потеряла свою "привлекательность", ибо несла в себе обязанности, но не давала преимуществ. Власть уже не давала удовлетворения тем низменным инстинктам и чувствам человека, унаследованным им от своих покрытых шерстью предков, которые получает он от насилия над себе подобными, терзая волю, мораль и тело человека.
Почему же мы все-таки не превратились в уродливую фашиствующую цивилизацию? Может быть, потому, что мы были слишком разные, чтобы создать единое политическое объединение, слишком плюралистичны, чтобы выработать общую философскую доктрину, и единственное, что нас могло объединить, – это общие человеческие гуманитарные ценности. Поэтому, когда развитие мировой экономики настоятельно потребовало интеграции, эта интеграция не могла произойти насильственным путем, только на основании единства общечеловеческих интересов. Человечество вынуждено было раз и навсегда отказаться от политического глобализма, который нес ему гибель или деградацию. Мы объединились, сохраняя свой плюрализм. Он постоянно менялся. Плюрализм сегодняшнего дня отличается от вчерашнего, а завтра ему на смену придет другой, но плюрализм будет, и он основа вечного творческого поиска. Он – гарантия от культурного, социального и научного застоя.
Цивилизации свистунов на каком-то этапе развития удалось достичь политической интеграции идеологического однообразия. Это "достижение" обернулось для них трагедией. В этих случаях неизбежны создание правящей элиты, деградация духовной жизни общества, управляемой жесткой доктриной, рост однообразия и идеологической деспотии. Такое общество не развивается даже технически, оно "стрижет купоны" прежних научных накоплений, но ничего не способно создать принципиально нового. В правящей элите происходит постоянная борьба за власть, сопровождающаяся "дворцовыми переворотами" и физическим уничтожением противников. Если это общество не погибнет в результате самоуничтожения, то оно гибнет вследствие прогрессирующей с каждым поколением деградации во всех сферах, в том числе и экономической. Или оно погибнет в борьбе с Природой и Разумом.
Из задумчивости его вывел топот копыт быстро бегущей по степи лошади. Он приподнялся на локтях и посмотрел в сторону приближающегося звука. Распластавшись в быстром беге, почти сливаясь с серебристой ковыльной степью, скакал белый конь. На его спине приник к гриве всадник в развевающемся на ветру голубом плаще. Сергеи встал. Всадник заметил его и круто, на скаку повернул лошадь. Вдалеке показались еще две приближающиеся точки. Всадник подъехал и легко соскочил с коня. Это была младшая дочь вождя племени Дука и жена Эрика – златокудрая и зеленоглазая Стелла, та самая лесная нимфа, которую он встретил там, у себя на острове, на глухой лесной тропинке. Всего четыре месяца назад у них родился сын, получивший в память о погибшем друге имя Ларт. Старый Дук души не чаял во внуке и часами сидел у его колыбели. Роды протекали тяжело и долго, и Сергей, естественно, с беспокойством и тревогой посмотрел на жену, явно недовольный ее поступком. Он уже хотел сделать ей выговор, но она, чувствуя это, опередила его:
– Эрик! Ты забыл, какой сегодня день? Уехал с самого утра и ничего не сказал. Мы с ног сбились, разыскивая тебя. Хорошо, что тебя видели у берега реки. Все уже собрались и ждут. Приехали даже вожди из далеких приморских селений. Народу собралось… Больше двух тысяч. На площади поставили столы. Их уже накрывают.
– Постой! Как я забыл? Неужели прошел уже год?
– Да, представь себе, уже год и скоро будет год, как я твоя жена!
Сергей все еще не мог привыкнуть к особенности элианского календаря, который, если судить земными мерками, содержал четырнадцать месяцев. Трудность еще заключалась в том, что на Элии не было привычных времен года. Ось вращения планеты в орбите составляла 90 градусов и на планете царила вечная весна. По элианскому календарю прошел ровно год с памятной битвы в горах. Эта дата теперь стала праздником, который сейчас впервые должны были отметить.
Подъехали еще два всадника. Это были Гор и его младший брат Юл – юноша, удивительно похожий на сестру, как тонкими точеными чертами лица, так и большими ярко-зелеными глазами. Он был только повыше, и цвет волос его был несколько темнее. Вместе с этим под его туникой и таким же голубым, как и у сестры, плащом скрывалась крепкие мускулы тренированного атлета. Гор отличался внешностью от сестры и брата. Как потом Сергей узнал, матери у них разные. Гор был темноволос и выше. Других сыновей и дочерей Дука Сергей неоднократно встречал в селении. Они жили отдельно от Дука своими семьями. Многие из них были уже пожилого и преклонного возраста. Многочисленная семья старого вождя иногда собиралась вместе в его доме за общим застольем. В этих случаях Дук надевал свою парадную одежду – белоснежный плащ из шерсти с тонким золотым шитьем, а на голову – диадему с крупным сверкающим алмазом. Он восседал во главе длинного стола, окруженный женами и дочерьми, подобно библейскому патриарху.
