— Сэм, пока не поздно, распорядись, чтоб выкатили бочку вина.
Замечаю, что народа вокруг полным-полно. Четыре мужика уже катят заранее приготовленную бочку, ставят на попа, вышибают дно. Достаю из кабины канистру с противоядием, выливаю в бочку, перемешиваю черпаком.
— Люди, слушайте меня! Вы все, мужчины, женщины и дети должны выпить вина из этой бочки. Взрослые — один черпак, дети — полчерпака. Совсем маленькие — один глоток.
Добровольцев не видно. Все знают, какой вкус у этой гадости. Те, кто пил утром, рассказали остальным, приукрасив детали.
— Слушайте меня! С теми, кто не выпьет, будет то же, что с церкачами!
Боже, они сейчас бочку опрокинут! Неужели думают, что я такой кровожадный?
— Лейтенант, наведите порядок! Все успеют! Пока последняя собака не выпьет, я за церкачей не возьмусь!
Наконец, все люди выпили. Теперь очередь собак и лошадей. Наполняем водой небольшой каменный бассейн, выливаю туда вторую канистру. Лошади, с утра непоеные, сделав один глоток, отходят. Встревоженная молодая женщина что-то выспрашивает у Сэма. Тот подводит её ко мне.
— Сэр Дракон, мой маленький не стал пить. Что теперь будет?
— Проспит завтра до полудня, проснётся голодным.
— И всё?
— Всё.
— Так зачем же я пила эту гадость?
После долгих уговоров Лире удаётся напоить Бычка. Остальные лошади уснут крепким сном. В собак-ищеек вливают питьё силой. Прокол получился с животными. Гужевого транспорта не будет. Ничего, справимся. Забираюсь в кабину вертолёта и вызываю Тита. Лира с решительным видом занимает место второго пилота. Или первого? Вроде бы, командир сидит слева. Значит, она — второй пилот. По глазам вижу, что легче будет сдвинуть гору, чем высадить её. Тит сообщает, что церкачи ведут себя спокойно. Все, кроме десяти в лагере. Остальных сопровождают ёжики. Четверо из них почему-то уснули. Зову Сэма, достаю новые рации. Точнее — коммуникаторы. С маленьким цветным экраном. Лира подзывает лейтенанта, отдаёт ему старую рацию, назначает Сэма старшим, вызывает Тита. Сэм сникает и умоляюще смотрит на меня.
— Сэм, нам нужен здесь надёжный человек. А полетать сегодня ты ещё успеешь. Ладно, уговорил, давай коммуникатор, — настраиваю его коммуникатор на телекамеру, установленную на носу вертолёта. — Увидишь то же, что и мы. Лира, пригласи на борт двенадцать человек поздоровей.
Лира отдаёт приказ, люди без особого энтузиазма поднимаются в салон, рассаживаются по койкам.
— Летим? — спрашивает Лира.
— Второй, пристегнись.
— ?…
— Ты — второй пилот. Пристегни ремни, а то вылетишь из кресла в самый неподходящий момент, — показываю, как надо пристёгиваться. Высовываюсь из двери и командую: — От винта!
Народ не понимает. Ладно, сейчас поймёт. Распрямляю стрекозиные ноги, и машина приподнимается над землёй метров на шесть. Запускаю винты. Люди разбегаются в стороны, прижимаются к стенам. Поняли. Увеличиваю обороты. Факелы гаснут, задутые ветром. Переключаю внешние камеры на инфракрасный диапазон. Замок плавно уходит вниз. Устанавливаю малошумящий режим работы винтов, вызываю на дисплей карту с зелёными точками ёжиков. Около десяти точек образуют правильный круг. Это ёжики, стерегущие лагерь церкачей. Задаю программу автопилоту и включаю подачу сонного газа. Машина описывает правильный круг с центром в лагере церкачей. Потом на малой скорости несколько раз пересекаю круг по диаметрам. И наконец, обрабатываю площадь по расходящейся спирали.
— Лира, зови свою команду, пусть стаскивают церкачей в одно место.
Лира вызывает Сэма, лейтенанта, и из замка тянется цепочка факелов. Связываюсь с Титом. Он сообщает координаты разведчиков церкачей. Облетаю эти точки, обильно поливая землю сонным газом. Потом облетаю вторично, на этот раз приземляюсь у каждого спящего. Лирина команда проворно загружает уснувших на верхние койки. Возвращаемся к лагерю церкачей. Здесь работа кипит. Церкачей стаскивают в кучку и плотными рядами укладывают на расстеленный на земле шатёр. Лира, взяв с меня слово, что без неё не улечу, ходит среди рядов, ищет кого-то. Потом подзывает двух человек, которые подхватывают церкача и волокут к вертолёту.
— Коша, этот из замка Тэриблов. Его надо отвезти туда.
— Если надо, отвезём. Только дай ему вдохнуть из этого баллончика. Пусть забудет всё, что сегодня произошло. Иначе он нам весь спектакль испортит.
— А я не забуду?
— Ты горькую пакость для чего пила? Не забудешь.
Погрузка закончена. Лира забирается в кресло второго пилота, взлетаем. Машина перегружена. Беру курс на замок Тэриблов. Рядом с ним по-прежнему пасутся два ёжика, вполне заменяют радиомаяки. Сажаю машину в километре от замка, почти бесшумно веду на шагающем шасси к самому рву. Лира выбирает сухое место под кустиком, стелет дерюжку. Её люди укладывают церкача. Тем временем Лира ловит десяток жаб, рассовывает спящему по карманам, за пазуху.
— Лира, пожалей зверюшек!
Подбегает ко мне, целует в нос, занимает своё место. Закрываю грузовой люк, бодрой рысью веду машину по земле подальше от замка. Потом разгоняю винты, поднимаюсь на двести метров, задаю курс автопилоту. Машина разгоняется, тяжело набирая высоту. Вскоре начинается болтанка и кошмарный ночной полёт в горах. Слава автопилоту, я бы так не смог. Машина петляет по ущельям, гребни скал проносятся в метре под брюхом. Упираюсь покрепче всеми четырьмя лапами и закрываю глаза. Из салона доносится мат и жалобные стоны. Лирину команду укачало. Наконец, заложив красивый вираж, машина садится рядом с надувным ангаром.
— Мужики, слушай мою команду. Выгружаем всех церкачей, раздеваем, укладываем в колыбельки и накрываем вот этими мешками. Рядом с каждым кладём бутылочку с молоком. Молоко в той жёлтой бочке. Бутылки в ангаре. Молоко экономьте, его только-только на всех хватит. Да, чуть не забыл, каждому на шею вешаем соску на бечёвке. Соски в ящике у стенки. Когда кончатся колыбельки, попросите двух железных гномиков. Они ещё сделают. Колыбельки ставьте подальше, под теми соснами. Вопросы есть?
— Сэр Дракон, совсем раздевать?
— Совсем.
— А что с одеждой делать?
— Складывайте в кучу, потом всё увезём. Чтоб ни одной вещи здесь не осталось.
— Сэр Дракон, малышей принято в подгузники заворачивать. Я знаю, у меня четверо.
— Вас дюжина, а их пять сотен. Если хочешь, заворачивай, а я считаю, не маленькие, не описаются.
— Колыбельки маленькие.
— Одну ночь поспят подогнув ноги.
— Мешки зачем?
— Дурак ты, совсем о людях не думаешь! Что они утром наденут? — Жду, когда стихнет смех. — Ещё вопросы есть? Нет. Тогда за работу. Я лечу за остальными.
