Знающие люди поговаривали, что их отправляют отбивать у пришельцев Пулково. А это вилы.
– Амба нам всем, – предельно лаконично охарактеризовал ситуацию матрос, которого все звали просто мореманом, потому что он был тут единственный представитель ВМФ.
Правда, на «Звездной» нашлись и другие мореманы – в основном офицеры и курсанты, но кличка уже прилипла намертво, и только Игорь Демьяновский, который теперь все время держался рядом с матросом, знал, что зовут его Витек.
Гибель корабля, который он считал чуть ли не шедевром технической мысли, произвела на матроса такое впечатление, что он ударился в непробиваемый пессимизм. Но не панический, а совсем наоборот – какой-то железобетонный, так что этот регулярно изрекающий недобрые пророчества выходец из волн морских казался Демьяновскому настоящим воплощением уверенности в себе.
С таким и амба не страшна.
Но окончательно Игорь уцепился за моремана, когда уже на «Звездной» откуда-то, как чертик из табакерки, выскочил ефрейтор Разуваев и с места в карьер принялся наезжать на Демьяновского:
– Ты, что, блин, дух поганый, совсем нюх потерял?! Бросил родного дедушку и радуешься? В душу давно не получал?
И так далее, и тому подобное по полной программе, причем ссылка на приказ вышестоящего начальника, что называется, не катила.
Это все равно что стрелять для «дедушки» сигареты у забора части. Даже если офицер тебя оттуда прогонит под угрозой гауптвахты, все равно: не принесешь хабарик – получишь в душу.
Но на этот раз ефрейтор получил неожиданный отпор. Мореман Витек вступился за нового друга и дело дошло до драки с криками: «Да кто ты такой, водоплавающий хренов!» и «За водоплавающего я тебя счас на три метра под землю урою!»
Кончилось тем, что какой-то офицер железнодорожных войск вкатил обоим по пять суток гауптвахты, но с отложенным исполнением, потому что сейчас было не до того.
Сейчас на «Звездной» собирали всех, кто под руку попался, и сгоняли без различия родов войск в сводный батальон.
О том, для какой цели он предназначен, можно было догадаться уже по составу. И еще потому, что офицеры с каким-то преувеличенным дружелюбием ободряли солдат:
– Вы, ребята, не бойтесь. Вас там не убьют. Эти гуманоиды людей вообще не убивают. Они их усыпляют, как тигров в Африке.
Над этим никто не смеялся, даже Игорь Демьяновский, который знал, что тигров в Африке нет.
И офицеры тоже были серьезны, как никогда.
Они, конечно, уже знали об армейской колонне, разгромленной на Пулковском шоссе, и о том, что к аэропорту не проехать ни по какой дороге.
Но приказ есть приказ. Командование сказало: «Если не проехать, прорывайтесь пешком. Пулково надо отбить».
По поводу того, почему Пулково имеет такую ценность, бытовало две версии. По одной – там собирается сесть корабль пришельцев, и этого ни в коем случае нельзя допустить, а по другой – туда направляется самолет с атомной бомбой, которую предполагается взорвать в городе, если не останется другого выхода.
Но мореман Витек уверял братьев по оружию, что в Финском заливе на дне давно лежит подводная лодка с атомными боеголовками на борту, и сейчас она как раз подбирается к тому месту, где над морем, между Кронштадтом и Питером, в точности напротив Петродворца, висит сейчас в воздухе тот самый корабль пришельцев.
Он только не мог объяснить, откуда ему это известно. Но говорил так убедительно, что многие верили. И даже интересовались, какой мощности боеголовки.
– Если сразу не испепелит, то радиацией точно накроет, – отвечал мореман с привычным уже железобетонным пессимизмом.
Ободренные таким способом солдаты разных родов войск выехали в одном автобусе по Московскому шоссе на Шушары.
Теоретически этот путь мог привести их в Пулково по методу нормальных героев, которые всегда идут в обход. Но практически это была дикая фантазия высокого командования, ибо все до последнего новобранца знали, что дороги к аэропорту надежно перекрыты пришельцами, все без исключения.
Надежда умирает последней, и новобранец Игорь Демьяновский, сжавшись на заднем сиденье междугородного «Икаруса», до самого конца верил, что эти слухи преувеличены.
Но потом откуда-то спереди раздался крик: «Смотрите, вот они!» – и, повернув голову к окну, Игорь впервые за этот день и вообще впервые увидел «летающие тарелки».
Ди-джей радио «Ладога» Даша Данилец, нежданно-негаданно ставшая в этот день знаменитой журналисткой, быстро сообразила, где находится эпицентр событий. Те, кого она встречала на улицах города, через одного говорили о высадке пришельцев в Пулкове и о боях, которые ведет там армия.
И для Даши, которую охватил репортерский азарт, было вполне логично отправиться именно туда.
По дороге несколько раз пришлось стоять в пробках. Автовладельцы по-прежнему надеялись вырваться из города, не веря, что все дороги блокированы.
Там, где движение еще хоть как-то регулировалось, приоритет отдавался военным колоннам и спецмашинам, и от этого пробки и заторы росли, как снежный ком, становясь отличной мишенью для параболоидов.
Но Даше везло.
Она дважды попала под обстрел, но оба раза скопление машин атаковал одинокий параболоид, и в первый раз машина менеджера Ромы Карпова оказалась в самом хвосте вереницы и смогла задним ходом свернуть в переулок, не вызвав интереса у пришельцев. А во второй раз она очутилась в крайнем правом ряду и сумела выскочить на встречную полосу.
Менеджер был в ужасе, а Даша, наоборот, уверовала в свою неуязвимость и пригрозила, что если мужчины задумают отступить, то она отправится в Пулково пешком.
Мужчины оказались джентльменами. Один из них – звукорежиссер – тоже имел репортерские задатки, а другой – менеджер – мечтал прославить свою радиостанцию превыше всех в стране.
Правда, оба они с той или иной степенью уверенности убеждали Дашу Данилец, что в Пулково их все равно не пустят. Если не военные, так пришельцы, которым вряд ли свойственны земные представления о свободе слова.
– Ничего, меня пустят, – ответила на это Даша с такой непоколебимой убежденностью, что мужчины немедленно заткнулись и довольно долго ехали молча. Хотя на самом деле они были почти правы.
Купчино и вообще весь юг города действительно хотели закрыть для всех гражданских машин на время боевой операции. Но потом сменились приоритеты и на первый план вышла эвакуация мирного населения.
И проезд на окраины снова открыли.
Но пока он был закрыт, пробки выросли до устрашающих размеров. Настоящее раздолье для параболоидов. И это было настоящее чудо, что еще какие-то улицы и дороги удалось удержать для проезда военных колонн.