Глава 6
Центр взаимочувствующей терапии представлял собой обширный комплекс зданий, разных по форме и размеру, соединенных между собою крытыми аллеями, перекидными мостиками, переходами, аппарелями и другими архитектурными деталями. А по сути Центр был единым гигантским строением на территории в 115, 3 квадратных мили. Это было одно из самых больших сооружений в данном районе Галактики, уступавшее только Центру переработанной пищи на Опикусе V, который занимал 207 квадратных миль.
Кромптон прошел в главные ворота, украшенные знаменитым девизом Центра: "Здоровый дух в здоровом теле - или крах!" Охранник обыскал его на предмет оружия, регистраторша проверила направление и отвела его в большой уютный кабинет на третьем этаже. Здесь его представили доктору Чейерсу, невысокому лысеющему толстяку с золотым пенсне.
- Присаживайтесь, мистер Кромптон, - сказал Чейерс. - Сейчас заполним вашу лечебную карту и начнем лечение. У вас есть ко мне вопросы? Пожалуйста, не стесняйтесь, спрашивайте обо всем, что вас интересует: мы все к вашим услугам.
- Очень мило с вашей стороны, - сказал Кромптон. - Не скажете ли вы мне, что последует за моим визитом к вам?
Доктор Чейерс сочувственно улыбнулся.
- Боюсь, не скажу. Этот вид информации предопределит ваши ожидания и тем самым затормозит выздоровление и подавит вашу интуицию. Вы же не хотите, чтобы подобное произошло?
- Нет, конечно, - сказал Кромптон. - Но вы, наверное, можете сказать, сколько времени займет курс лечения?
- Это зависит только от вас, - ответил Чейерс. - Скажу вам откровенно: бывало, хотя и очень редко, что пациенты выздоравливали прямо в этом кресле, во время подготовки к лечению. Но, как правило, процесс излечения длится гораздо дольше. Самое главное чтобы пациент созрел для выздоровления, ради этого мы и трудимся здесь. И, кроме того, я был бы не до конца искренен с вами, если бы не отметил, что динамика личного здоровья и рост динамики - это пока еще почти недоступная нашему пониманию переменная, или, как я предпочитаю ее называть, пучок взаимосвязанных модальностей потенциала.
- Я, пожалуй, понял, что вы имеете в виду, - сказал Кромптон. - Но вы лично - вы действительно уверены, что сможете вылечить меня?
- Наша уверенность выходит за рамки личного, - со спокойным достоинством ответил Чейерс. - Мы в Эйоне верим, что любое чувствующее существо от природы наделено здравым умом, а мы - лишь инструмент, призванный возродить его, и не более. У нас не бывает неудач - за исключением, разумеется, тех случаев, когда наши усилия оказываются безрезультатными из-за преждевременного прекращения жизненных процессов в организме пациента. К сожалению, мы не всесильны. У вас есть еще вопросы?
- По-моему, вы дали мне исчерпывающий ответ, - сказал Кромптон.
- Тогда почитайте эту расписку, - предложил Чейерс, протягивая ему супертермофакс. - В ней говорится, что вы осознаете, что лечение может окончиться смертью, потерей памяти, неизлечимым безумием, слабоумием, импотенцией и другими нежелательными последствиями. Мы, конечно, примем все необходимые меры, чтобы избежать их, но если, к несчастью, что-нибудь подобное случится, вы не будете возлагать на нас вину за это, и так далее. Подпишите вот здесь, внизу.
Он передал Кромптону "вечное перо". Кромптон заколебался.
- Но ничего такого почти никогда не случается, - подбодрил его Чейерс. Правда, терапевтическая методология включает в себя реальные ситуации с аутентичным исходом, и вас могут ожидать самые разные неожиданности, раз уж вы включились в эту игру.
...Кромптон вертел в руке "вечное перо" и думал о том, что такой расклад ему совсем не по душе. Все его нутро восставало против этой угрожающей и непредсказуемой авантюры, в которую вовлекал его Эйон. Если тебя с порога предупреждают, что здесь ты можешь продуться вчистую, имеет смысл поискать другую игру, где ставки будут пониже.
Но разве у него есть выбор? Он чувствовал, как его сожители, хотя и усыпленные, ворочаются, спорят и ссорятся внутри. Перед ним стояла проблема выбора Гобсона [Гобсон Томас (умер в 1631г., Англия) - владелец прокатной конюшни, который обслуживал клиентов по принципу, или бери ту лошадь, которая стоит ближе всего к дверям, или не получишь никакой.], излюбленного персонажа кроссвордов, о котором Кромптон вспомнил как о живом олицетворении своей теперешней ситуации.
И тут он услышал глухое бормотание Лумиса: "Эл! Че там у тея? Че деется?"
- Я согласен, - сказал Кромптон и поспешно, чтобы не передумать, нацарапал свою подпись.
- Ну и чудненько, - сказал доктор Чейерс, свернул расписку и положил себе в карман. - Добро пожаловать в мир терапии без обмана, мистер Кромптон!
Кресло Кромптона вдруг отъехало назад и стало опускаться в отверстие, открывшееся в полу.
- Стойте! Я еще не готов!.. - крикнул Кромптон.
- Вечно они не готовы! - проворчал где-то далеко вверху доктор Чейерс.
Отверстие закрылось, и Кромптон, сидя в кресле из искусственной кожи, бесшумно помчался вниз, в непроглядную тьму.
Наконец кресло остановилось. Кромптон встал и на ощупь определил, что находится в узком коридоре, один конец которого заблокировало кресло. Не отрывая руки от стенки, он пошел в темноте вперед по коридору.
Проснулся Лумис и спросил:
- Что происходит, Эл? Где мы?
- Это довольно трудно объяснить, - сказал Кромптон.
- Но что все это значит?
- Мы проходим спецкурс лечения. В результате мы должны стать цельной личностью.
- По-твоему, прогулки по адски темным туннелям - это и есть лечение?
- Нет, нет, это всего лишь пролог.
- К чему?
- Не знаю. Мне сказали, что этого лучше не знать.
- Но почему?
- Точно не знаю. Думаю, так у них построена система лечения.
Лумис задумался, потом сказал:
- Не понимаю.
- Да и я тоже, - признался Кромптон. - Но так мне сказали.
- Ну-ну, - сказал Лумис. - Нет, это просто потрясающе! В хорошенькую же историю мы вляпались по твоей милости! Ты считаешь себя умным, да? Так я тебе скажу кое-что: ты вовсе не такой умный, Эл! Ты просто дурак!
- Постарайся успокоиться, - попросил Кромптон. - Мы находимся в знаменитом и преуспевающем учреждении. Они знают, что делают.
- А по мне - все это чушь собачья, - заявил Лумис. - Давай слиняем отсюда и попробуем сами разобраться со своими проблемами!
- Боюсь, теперь уже слишком поздно, - сказал Кромптон. - А потом...
Вдруг непонятно откуда брызнул поток света и залил коридор, конец которого расширялся и превращался в огромный зал.
Кромптон вошел в него и обнаружил, что это операционная. В глубине зала, в тени стояли ряды стульев. В центре располагался операционный стол, окруженный людьми в белых халатах, резиновых перчатках и марлевых масках. На столе лежал мужчина с накинутой на лицо салфеткой. Радио негромко наигрывало прошлогодний земной топ "Клыкастые звуки" в исполнении Спайка Дактиля и группы "Парламентское охвостье".
