— Завтра, — как-то сказал мне Годар, — завтра мы покажем вам кое-что… Не так ли, Жак?
А назавтра они мне показали совершенно удивительное действие мнемонала. Годар и Фрезер провели серию опытов над собаками.
— Я надеюсь на совместное действие, на сочетание мнемонала и той системы выработки рефлексов, которую мы разработали с Фрезером.
— Но какова цель? Неужели вы думаете превратить собаку в мыслящее существо? Зачем? Да и возможно ли это?
— Это важно и интересно, Карл!
— Это совершенно бесполезно, Рене! Неужели ты думаешь сменить свою сутану на лоскутный наряд клоуна? Ведь такой собаке место только в цирке!..
— Не смейся, Карл! Бели я увижу у собаки проблески разума, то…
— Ах, вот в чем дело! Так сказать, экспериментальное опровержение религиозных догм… Но мы сегодня еще не можем, просто не можем создать такое мощное воздействие на, вообще говоря, плохо приспособленный мозг собаки…
— Можем, уже можем!.. — быстро ответил Годар. — Мне даже не верится, что это я, своими руками начал решать такую волшебную задачу…:
В комнату привели Альму, молодую сильную овчарку.
— Приказывайте! — сказал Годар. — Она знает названия многих вещей. Ну, попросите ее что-нибудь достать, принести…
— Вашу шляпу! — сказал я смеясь.
Разве я мог допустить, что собака поймет меня? Но Альма поняла. Высоко подпрыгнув, она столкнула с вешалки черный котелок Годара, догнала его, когда он покатился по полу, и протянула мне.
Альма внимательно прислушивалась к словам и действительно понимала меня, только иногда колебалась и выполняла приказание неуверенно.
— Она еще не привыкла к вашему голосу, — сказал мне Годар.
— Черт возьми! — обронил Фрезер. — Я все время не могу поверить в то, что она не говорит! Она иногда делает такие движения горлом, будто глотает что-то.
— Возможно, она и заговорит… — интригующе сказал Годар.
Работы с Альмой пришлось отложить. Меня телеграммой вызвали в Льеж.
— Что в этой телеграмме? — спросил Годар. — Неужели фирма все-таки возбудила процесс?!
Телеграмма была из клиники.
Мы выехали втроем.
Нам была устроена восторженная встреча. Того небольшого количества мнемонала, которое я доставил в свой последний приезд, оказалось достаточным, чтобы совершенно вылечить всех пострадавших. Руководители клиники долго беседовали с нами, пророчили новому способу лечения нервных заболеваний большое будущее. Мою радость нетрудно представить — ведь чувство вины перед рабочими, перед их детьми и родными не оставляло меня до этого дня ни на час.
Я встретился с рабочими. Они как бы заново прозрели, узнавали друг друга и своих близких и были очень удивлены, когда им сообщили, как долго они находились в клинике. Перед зданием собрались товарищи больных. К нам подходили, жали руки. Один из рабочих до боли стиснул ладонь Рене; тот в этот момент держал граненые четки, и они врезались ему в руку.
— Рене, — сказал Фрезер, беря четки, — а ведь вам придется совсем расстаться с ними… Да, да, не смотрите так удивленно! Я наблюдаю за вами уже не один день… Вы настоящий ученый и настоящий естественник. Как только вы стали попом?!
Фрезер вложил в слово «поп» всю иронию, на которую только был способен, но Годар впервые не обиделся.
— Да, — ответил он, — это верно, но я не мог иначе. Такова была воля моей семьи!
Утром к нам в гостиницу пришел представитель фирмы, выпускающей лекарственные вещества, и предложил заключить ряд контрактов. Он выписал на мое имя банковский чек, что было как нельзя кстати, так как я только что оплатил счет за медицинское обслуживание пострадавших рабочих.
Мы вернулись в Динан. И Годар вновь принялся за свои опыты с собаками.
— Это что-то из сказок Шехерезады, — как-то сказал я. — Волшебник понимает речь животных…
— А мы научим Альму говорить, — скромно ответил Годар. — Вот что мы наметили сделать!..
Годар протянул мне небольшой листок бумаги. На нем была набросана схема какого-то радиотехнического устройства.
— Я вживляю Альме электрод, подвожу его вот сюда… — Годар быстро набросал на листке голову собаки, обвел контур одной уверенной линией и, не отрывая карандаша от бумаги, показал гортань. — Вот сюда, к голосовым связкам. Электрод сделаем серебряным, изолируем и выведем на специальный ошейник. Здесь на ошейнике будет постоянная клемма, к которой и подключим специальное устройство…
— Так, ну а кто все-таки будет говорить, — спросил я: — это специальное устройство или собака?
— Я не могу с вами разговаривать, Карл, вы все время смеетесь! Говорить будет… это устройство.
— Тогда не нужна собака!
— Карл, это не шутки! Собака не будет говорить, собака не будет издавать звуки, но она будет управлять этим устройством. Понимаете? Это своего рода искусственный орган речи, управляемый биотоками. Мы с Фрезером решили, что наша Альма будет говорить тенором…
— Пусть лучше поет… арию из «Паяцев».
— Я не обращаю внимания на ваши выпады, Карл… Мы попробуем, но нужно верить в успех, во всяком случае мне, иначе трудно работать… Внутри этой коробочки Фрезер установит генератор звуковой частоты, и в маленьком динамике будет раздаваться непрерывный тон, высотой которого будет управлять Альма. Собственно, «управлять» это не то слово, так как вначале она даже знать не будет о том, что рождающиеся в динамике звуки как-то ей подвластны, подчинены…
— Но как она догадается? Да, дело становится интересным!
— Ну вот видишь, Карл, а ты все смеялся!.. — Годар был счастлив. — Как сообщить ей, что у нее появилась возможность говорить? Это очень сложная и увлекательная задача… Сейчас мы думаем о другом. Фрезер считает, что он сможет усилить биотоки, подходящие к голосовым связкам собаки.
— Но ведь эти биотоки будут соответствовать обыкновенному собачьему лаю!
— В том-то и дело, что нет! Разве вы не замечали, Карл, как собака иногда просто страдает оттого, что не может назвать какой-нибудь предмет, что иные собаки точно понимают значение десятков слов? По-видимому, общение предков современных собак с человеком на протяжении тысяч лет не прошло бесследно, и только отсутствие органа речи мешает собаке говорить — пусть односложно, пусть крайне элементарно. Как часто Альма повизгивает, прыгает, тянет меня за полу сутаны, умильно смотрит! Так и кажется, что еще немного — и раздастся слово… Ну, а если есть позыв, желание, то остается только использовать те импульсы, которые подводятся к голосовым связкам, усилить их, а Фрезер сможет усилить их легко в два — три миллиона раз. И пусть в динамике раздастся не лай, а голос.
