Он попробовал посидеть на своей руке, и его заинтересовал тот факт, что в его ногах есть кости.
— Рыбу привозят издалека, — сказал он, — по крайней мере, так мне говорят. Или я только думаю, что так мне говорят. Когда они прилетают, или я думаю, что они прилетают в шести черных блестящих кораблях, ты тоже думаешь, что ты их видишь? Что ты тогда видишь, киса?
Он посмотрел на кота, который был гораздо более занят срочным поглощением рыбы, чем этими рассуждениями.
— А когда я слышу их вопросы, ты слышишь их вопросы? Что для тебя значат их голоса? Может быть, ты думаешь, что они просто поют тебе песенки.
Он поразмыслил над этим, и увидел в своих рассуждениях слабое место.
— Может быть, они поют тебе песенки, а мне просто кажется, что они задают мне вопросы, — сказал он.
Он помолчал. Иногда молчал несколько дней, просто чтобы выяснить, на что это похоже.
— Как ты думаешь, они приходили сегодня? — спросил он. — Я думаю, да. На полу грязь, на столе сигареты и виски, на тарелке рыба для тебя, а в моей памяти — воспоминания о том, что они приходили. Конечно, я знаю, что это едва ли можно считать убедительным доказательством, но, в конце концов, других доказательств, кроме косвенных не бывает. Посмотри, что еще они мне оставили.
Он дотянулся до стола, и взял с него несколько предметов.
— Кроссворды, словари, и калькулятор.
Около часа он игрался с калькулятором. Кот тем временем заснул, а дождь снаружи не прекращался. Наконец, он отложил калькулятор.
— Я думаю, что, по всей вероятности, прав, думая, что они задают мне вопросы, — сказал он. — Приезжать издалека, и оставлять все это только ради того, чтобы спеть тебе песенку — довольно странное времяпрепровождение. Или мне так кажется. Кто знает, кто знает…
Он взял со стола сигарету и зажег ее от уголька из печки. Он глубоко затянулся и снова сел.
— Мне кажется, что я видел сегодня в небе другой корабль, — сказал он после долгого молчания. — Большой белый корабль. Я еще никогда не видел большого белого корабля, только шесть черных. И шесть зеленых. Большого белого не было. Может быть, иногда шесть маленьких черных кораблей могут выглядеть как один большой белый. Может быть, мне хочется виски. Да, это кажется более вероятным.
Он встал и нашел стакан, который валялся на полу рядом с матрасом. Он налил в него виски и снова сел.
— Может быть, кто-то еще ко мне прилетел, — сказал он.
В ста метрах от хижины, омываемый потоками дождя, лежал звездный корабль Золотое Сердце.
Открылся люк, и из корабля вышли трое, прижавшись друг к другу, чтобы хоть чуть-чуть укрыться от дождя.
— Туда? — Триллиан пришлось кричать, чтобы дождь не заглушил ее голос.
— Да, — сказал Зарнивуп.
— В эту развалюху?
— Да.
— Жуть, — сказал Зафод.
— Но этого места просто не может быть, — сказала Триллиан, — мы попали совсем не туда. Нельзя управлять Вселенной из хижины с жестяной крышей.
Они побежали под дождем, и прибежали к хижине насквозь промокшие. Они постучали. Их била дрожь.
Дверь открылась.
— Здравствуйте, — сказал хозяин.
— Э-э… извините, — сказал Зарнивуп. — У меня есть основания полагать…
— Это вы правите Вселенной? — выпалил Зафод.
Хозяин улыбнулся.
— Стараюсь этого не делать, — сказал он. — Вы промокли?
Зафод был сражен.
— Промокли? — завопил он. — Разве не видно, что мы промокли?
— Это видно мне, — ответил хозяин, — а что чувствуете при этом вы совсем другое дело. Если вы полагаете, что в тепле вы обсохнете, вам лучше войти.
Они вошли.
Они оглядели крошечную хижину, Зарнивуп с легкой неприязнью, Триллиан с интересом, Зафод с восторгом.
— Э-э… — сказал Зафод, — как вас зовут?
Хозяин с сомнением поглядел на него.
— Не знаю. А почему вам кажется, что у меня должно быть имя? Мне кажется очень странным, что у облачка смутных ощущений должно быть имя.
Он предложил Триллиан сесть в кресло. Сам он сел на подлокотник, Зарнивуп, прямой, как палка, прислонился к столу, а Зафод улегся на матрас.
— Во! — сказал Зафод. — Средоточие власти!
И он почесал кота за ухом.
— Послушайте, — сказал Зарнивуп. — Я должен задать вам несколько вопросов.
— Пожалуйста, — мягко сказал хозяин, — можете спеть песенку моему коту, если хотите.
— Ему это понравится? — спросил Зафод.
— Лучше спросить у него, — ответил хозяин.
— Он умеет говорить? — удивился Зафод.
— Я не помню, чтобы он когда-либо говорил, — ответил хозяин, — но на меня полагаться не стоит.
Зарнивуп вытащил из кармана несколько листков.
— Итак, — начал он. — Вы правите Вселенной, верно?
— Откуда я могу знать? — сказал хозяин.
Зарнивуп что-то черкнул на одном из своих листков.
— Сколько вы этим занимаетесь?
— Это вопрос о прошлом, так ведь? — сказал хозяин.
Зарнивуп озадаченно посмотрел на него. Он не ожидал ничего подобного.
— Да, — сказал он.
— Откуда я могу знать, — сказал хозяин, — что прошлое — это не выдумка, чтобы оправдать разрыв между моими непосредственными физическими ощущениями, и моими мыслями?
Зарнивуп уставился на хозяина. От его промокшей одежды пошел пар.
— Вы так отвечаете на все вопросы?
Хозяин моментально ответил.
— Я говорю то, что мне приходит в голову, когда я думаю, что слышу, что кто-то что-то говорит. Большего я не могу сказать.
Зафод рассмеялся счастливым смехом.
— Я за это выпью, — сказал он, вытащил из кармана бутылку дженкс-спирта, приложился к ней, и передал бутылку правителю Вселенной, который с благодарностью принял ее.
— Молодец, властелин, — сказал Зафод. — Расскажи, на что это похоже.
— Нет, послушайте, — не отставал Зарнивуп, — к вам же прилетают? На кораблях…
— Думаю, да, — ответил хозяин. Он передал бутылку Триллиан.
— И они просят вас принять за них решения? О человеческих жизнях, о разных мирах, об экономике, о военной политике, обо всем, что просходит там, во Вселенной!
— Там? — удивился хозяин. — Где?
— Там! — вскричал Зарнивуп, указывая на дверь.
— Как вы можете утверждать, что там что-то есть? — вежливо спросил хозяин. — Дверь закрыта.
Дождь продолжал барабанить по крыше. В хижине было тепло.
— Но вы же знаете, что там целая Вселенная! — кричал Зарнивуп. — Вы не можете манкировать своими обязанностями, заявляя, что ее нет!
Правитель Вселенной погрузился в долгое обдумывание слов Зарнивупа, а сам Зарнивуп тем временем дрожал от ярости.
— Вы очень уверены в своих сведениях, — наконец сказал он. — Я бы не доверял мышлению человека, который принимает Вселенную — если она есть за данность.
