Почти каждую неделю корабли, прибывающие в гавань Матрассила, выгружали на берег пряности, лекарственные снадобья, звериную кость, ляпис-лазурь, ароматное дерево и редкостных птиц. Однако лишь малое число из этих сокровищ попадало во дворец здешнего правителя. Король ЯндолАнганол, Борлиенский Орел, в глазах всего мира, да и в своих собственных, был начинающим правителем, новичком. Направо и налево он хвастал просвещением и образованием, царившим в Борлиене во времена правления его деда, который, если уж говорить начистоту, был не более чем удачливым полководцем — одним из многих, в свое время сражавшихся за спорные борлиенские земли, — у которого хватило смекалки сплотить фагоров в боевые дружины, поставить над ними командиров-людей и таким образом одолеть врагов.
Но не всех своих недругов дед ЯндолАнганола сумел одолеть. Многие из них, сильные враги, остались в живых и процветали. Одной из самых блестящих «реформ», проведенных во время своего регентства отцом ЯндолАнганола, было создание парламента — скритины; скритина состояла из представителей народа и могла давать советы и всячески изъявлять свою волю королю. Скритина была создана по олдорандскому образчику. Проявив смекалку, ВарпалАнганол допустил в члены скритины по преимуществу две категории людей — главарей уцелевших недовольных, а также ремесленников, например кузнецов, издавна имевших в стране силу. Первыми были побежденные, но не сдавшиеся воинственные бароны и представители их семейств, которым членство в скритине позволяло легче пережить обиду, в то время как сам король мог скинуть со счетов возможность восстания с их стороны. Большая часть груза, прибывающего на причал в Матрассиле, шла на оплату бездействия этой затихшей на время своры.
После того как молодой ЯндолАнганол сверг и заточил в темницу своего отца, первым же делом он хотел упразднить и распустить скритину. Чему скритина яростно воспротивилась — избранники не хотели оставаться не у дел. Парламент продолжал регулярные заседания, по-прежнему ставил палки в колеса королю и вовсю обогащался за счет активного использования служебного положения. Председатель скритины, БудадРембитим, кроме прочего, был мэром Матрассила.
Скритина созвала внеочередное экстренное собрание. Не было сомнения, что в ближайшее же время следовало ожидать от парламента новых требований возобновить попытки поставить на колени Рандонан и расправиться с воинственными племенами разбойников, такими как мордриатские, забирающиеся все дальше и дальше в глубь страны — последняя вылазка была предпринята в провинции, расположенной в трех днях быстрой скачки от границы. Король был вынужден держать перед парламентом ответ, представив на обсуждение план действий на ближайшее время.
Выступление короля перед скритиной состоялось в полдень на заседании во дворцовом Зале Совета, когда гости Орла предавались полуденному отдыху. Приказав своему рунту остаться за дверью, при мрачном молчании парламентского зала король опустился на трон.
Пережив неприятности сегодняшнего утра, он уже столкнулся с новыми затруднениями. Взгляд короля бродил по деревянным панелям стен зала скритины, словно он решил непременно выявить источник этих затруднений.
Заседание началось с выступления нескольких представителей виднейших семейств. Для своих заявлений ими были выбраны темы, мало отличающиеся оригинальностью — разговор шел о визите иноземцев, а также о старых и новых животрепещущих вопросах. Вопросы старые касались дефицита казны. Вопросы новые вращались вокруг военных действий, речь о которых зашла в связи с последним малоприятным сообщением с фронта Западной Войны: приграничный город Киивасиен был осажден. Части рандонандской армии форсировали реку Касол и взяли город в кольцо, непроницаемое ни для конного, ни для пешего.
Вслед за сообщением об осаде города посыпались нарекания в адрес генерала Ханры ТолрамКетинета, которого называли то слишком молодым и неопытным, то слишком безответственным для того, чтобы командовать целой армией. Каждая жалоба и выпад против генерала, по сути дела, были выпадом в сторону короля. ЯндолАнганол слушал выступления бесстрастно, выстукивая пальцами по ручке своего кресла марш. Он снова вспоминал далекие дни своего несчастного детства, наступившие после смерти матери. Отец бил его и пренебрегал им. Молодой Орел, часто прятавшийся от слуг отца в подвалах дворца, в конце концов дал там себе клятву в том, что когда вырастет, не позволит никому стоять на пути своего счастья.
После того как он, жестоко раненный при Косгатте, с трудом добрался до столицы, а потом долго лежал в лихорадке, то прошлое, которое он так хотел бы забыть, снова и снова возвращалось к, нему. Вновь он был бессилен что-либо предпринять. Именно в те тяжелые дни он впервые заметил улыбку молодого капитана ТолрамКетинета, обращенную к королеве МирдемИнггале, также улыбавшейся мужественному военачальнику в ответ.
Как только король смог снова подняться с кровати, он немедленно произвел ТолрамКетинета в генералы и отослал его на фронт Западной Войны. В скритине было много недовольных, преимущественно из тех, кто полагал — и не без оснований, — что его собственный сын гораздо больше ТолрамКетинета заслуживал повышения в чине. Каждое новое известие о неудачах в упрямых западных джунглях только укрепляло уверенность недовольных и их озлобленность на короля возрастала. Король отчетливо понимал, что победа, того или иного свойства, ему в ближайшее же время необходима просто как воздух. И это было одной из причин, заставивших его искать помощи у Панновала.
* * *
На следующее утро, перед началом новой официальной встречи с послами, король Орел отправился в покои принца Тайнца Индредда, чтобы переговорить с ним лично. Он снова оставил рунта за дверью, где тот, уже начавший привыкать к подобному ожиданию, расположился с удобством, свернувшись на полу клубком, как собака. Панновальского принца он не любил не меньше, чем тот его.
Принц Тайнц Индредд вкушал первый, легкий, завтрак — овсянку с кусочками тропических фруктов. Выслушивая короля ЯндолАнганола, принц согласно кивал, не переставая отправлять в рот ложку за ложкой.
То, что он наконец сказал, на первый взгляд никак не было связано с тем, о чем говорил с ним король Орел:
— Кузен, я слышал, что твой сын сбежал из дворца.
— Робайдай любит иногда побродить по пустыне в одиночестве. Он равнодушен к жаре и не гнушается самой простой пищей, тем, что удается добыть охотой. Он часто так пропадает, иногда его не бывает неделями.
