- Вот что, Ларимма, - осторожно начал он и погладил женщину по здоровой щеке. - Ты слишком много думаешь об этом. Разве можно одним ударом ножа испортить такую красивую, сильную женщину?
- А еще я похудела... - печально прошептала Ларимма.
- И-эмма, в тебе жира еще на трех коз, - утешил ее Чиптомака. - Неправильно, что ты сидишь здесь такая грустная. Пусть смерть так близко, но и я так близко, и-эмма! Я стану ближе и смерть станет дальше, и-эмма! Взгляни на это небо, как летят облака, и-эмма, обнимая друг друга! Взгляни на эти листья, что тесно прижались...
- Вот ты куда! - женщина вытерла слезы. - Ты грязный похотливый старик, от тебя воняет хуже, чем от козла!
- Что все запахи мира, по сравненью с дыханьем твоим, и-эмма, - Чиптомака тронул струны гуоля. - Скоро бежать нам опять, спасаться, сражаться... Есть лишь малое время, и-эмма, когда мы здесь вдвоем. Если не на кого опереться, и-эмма, обопрись на меня! Посмотри на травинки, что тесно растут, и-эмма, одна у другой, посмотри...
- Я устала, - надула губы Ларимма. - Я лучше посплю, а ты спой что-нибудь про героев, или вот как сейчас, но только пой.
- Я буду петь тебе, пока ты спишь, и-эмма! - легко согласился лэпхо. - Пусть тело твое отдыхает, пусть ноги твои разведутся, и-эмма! Не думай, а слушай, расскажет гуоль обо всем, и-эмма, когда он поет, тот кто слушает, будто бы спит. Не чувствует даже, и-эмма, он ласок певца...
Лэпхо еще долго бренчал на гуоле и припоминал все ему известные и подходящие к случаю строчки, на ходу придумывая новые. Ларимма отговаривалась на все лады, но в конце концов, конечно же, не почувствовала ласок певца и вообще закрыла глаза. Чиптомака отпыхтел положенное, и собрался было тоже вздремнуть, да пришлось расплачиваться: женщина потребовала, чтобы он еще поиграл. Как ни странно, старик не сильно расстроился - уж очень давно его никто о таком не просил.
Песню он выбрал себе под настроение, "Сказание о Вагиси, сироте". Девушка, у которой враги убили всех родных, так расстроилась, что не стала проситься в чужой дом, а отправилась прямиком на гору Пичвалури, в холодный ад. Правда, не совсем понятно, как она туда добралась, через столько опасностей, но ведь дело не в этом. В песне поется, как Вагиси идет туда, прекрасная и печальная, а все встречные: пастухи, рыбаки, охотники, и даже имамы уговаривают девушку остаться с ними. Но нет, говорит Вагиси, мне ничего не нужно, кроме как попасть поскорее на гору Пичвалури, в холодный ад Джу-Шума. Вообще-то Чиптомака эту песню не очень понимал, но женщины, услышав ее, часто плакали. Ларимма ревела, уткнувшись в плечо старику, и он, в конце концов, тоже пустил слезу. А когда сморгнул, увидел над собой анту.
Глава четырнадцатая
Верховный жрец
Может быть, огромную змею привлек заунывный мотив песни о Вагиси? Не отрывая от нее глаз, Чиптомака продолжал перебирать струны, но теперь не пел, а просто мычал что-то, не забывая в положенных местах вставлять "и-эмма". Анту это пока устраивало, она чуть покачивала головой, превосходящей по замеру даже голову Салакуни.
Ларимма посапывала в ухо. Старик задергал плечом, стараясь разбудить женщину, но она лишь заворчала во сне. Пришлось Чиптомаке рискнуть и, улучив момент, быстро куснуть глупую за нос. Змея на перерыв в пении отреагировала широким распахиванием глаз, но тут же опять прикрыла их.
Вопреки опасениям Чиптомаки, женщина не вскрикнула. Она заметила нависшую над ними змею и мелко задрожала, потом шепотом спросила:
- Она слушает?
Чиптомака неуверенно кивнул. Вообще-то, он слышал о подобных вещах. В юности один старый лэпхо рассказывал ему, как играл в джунглях и к нему приползла змея. Но то была михаа, ядовитая, но маленькая гадина, от нее можно хотя бы попробовать убежать. Другое дело большая анта, она догонит любого, собьет ударом хвоста.
- А что делать?
Теперь старик пожал плечами. Что можно сделать? Анту не прогонишь, и другие звери не появятся, чтобы на нее напасть. Остается только играть и мычать, а горло что-то быстро высохло и вырывается из него один хрип.
- Я разбужу Салакуни, - решила Ларимма.
Против этого лэпхо не возражал, хуже не станет. Женщина осторожно дотянулась рукой до похрапывающего воина и сильно толкнула его. Примерно с десятого тычка гигант очнулся и резко сел. Ларимма тут же стиснула его руку, а Чиптомака сильнее ударил по струнам: анта опять раздвинула тяжелые веки.
- Это что еще? - пробурчал Салакуни. - Анта?.. Что же вы меня раньше не разбудили?
- Тише... - пропищала шерешенка. - Он слушает песню.
- Песню? - воин тоже прислушался. - Странная песня, без слов. Она очень большая, эта анта, с такой не справиться. Они умеют драться хвостом и головой. Та, что я придушил на болоте, была раз в пять меньше... Чиптомака, а ты слышал о таких огромных?
Не дождавшись ответа, Салакуни толкнул лэпхо ногой.
- Они играет!.. - сквозь зубы прошипела взбешенная женщина. - Не трогай его!
- Не щипайся, - потребовал гигант и поднял с травы меч. - Сколько он играть собирается? До ночи? Вот что, Чиптомака, как надоест играть - скажи мне, я с ней сражусь.
- Но она тебя убьет! - возмутилась Ларимма.
- Так что же теперь, не сражаться? - не понял воин.
- А может быть, у нас получится отползти? - робко поинтересовалась женщина. - Тихонечко. Она слушает и не заметит. Чиптомака, ты поиграешь еще немного?
Лэпхо и сам об этом думал. Жаль, что Салакуни не умеет играть на гуоле - старик просто передал бы инструмент ему, а сам отполз вместе с Лариммой. Но петь кроме него некому... Джу-Шум, Джу-Шум, ты все-таки позвал своего лучшего певца в холодный ад. Чиптомака кивнул.
- Идем! - Ларимма сама не хуже змеи переползла через ноги Салакуни и двинулась к ближайшим деревьям. - За мной, только медленно-медленно!
- Куда ты? - опешил Салакуни. - А Чиптомака?
- Мы там что-нибудь придумаем, мы ее как-нибудь отвлечем, камнями будем кидаться, - шепотом же затараторила Ларимма, отползая все дальше. - Давай, ползи!
- Камнями кидаться? Она нас сожрет за это! Нет уж, ты отползай, а я сражусь. Лэпхо, ты тоже будь готов удрать, только посмотри из кустов на мой последний бой.
Упираясь пятками, Чиптомака стал продвигать себя по траве, змея вроде бы на это не отреагировала. Он был готов сейчас расцеловать глупого гиганта. Как жаль, что лэпхо так мало успел для него сделать! Ну ничего, теперь вся страна хозулуни будет восхищаться песнями про великого героя Салакуни Демоноборца, Чиптомака еще и приврет немало, просто перечислит те подвиги, которые гигант мог бы совершить, останься жив.
Анта вдруг качнулась сильнее, потом еще сильнее, и не раскрывая глаз перекинулась на другую ветку, снова оказавшись над певцом. Ее толстое коричневое тело, с прилипшими грязными листьями показалось Чиптомаке настолько отвратительным, что к горлу подступила тошнота. Как же ему не хотелось там оказаться... Ветви потрескивали под навалившейся на них тяжестью, дерево подрагивало.
