Флетчеру стало вдруг так тошно, что он захотел только одного – поскорее избавиться от Шейлы.
– Шейла, – твердо сказал он и вдруг замолчал. Сказать ей правду? Смешно. И тем не менее, она должна была понять, что того Джерри, которого она знала до сих пор, больше нет.
– Мы должны исправиться, пока не стало слишком поздно. Надо начать делать все правильно, как полагается.
Он замолчал, потому что девушка недоверчиво и презрительно рассмеялась.
– Ты, Джерри? – насмешливо переспросила она.
Все бесполезно. Разговаривать с ней в ее настоящем состоянии бессмысленно, это пустая трата времени.
Впрочем, он начал опасаться, что это, вообще, пустая трата времени.
Флетчер подозревал, что сейчас, воздействуя на Шейлу снаружи, даже будучи Джерри, особенно будучи Джерри, он не сможет добиться никаких положительных результатов. Его задачей было исправить Джерри – он вовсе не стремился взять на себя ответственность за Джерри, но уж коли так получилось, он должен был сделать все, что в его силах. А Джерри и Шейлу могла разлучить только смерть – казалось, никто в этом ни на секунду не сомневался – хотя они и не были женаты, или даже помолвлены, и, возможно, никогда не будут. Отношения такого типа никогда не приводят к супружеской жизни. Их связывали похоть, мазохизм и садизм – и ни капельки нежности.
Ладно, все равно сейчас он ничего не мог сделать для Шейлы.
Свитер по-прежнему висел у нее на шее, словно большой меховой воротник. Ее хрупкое, бледное тело возбудило во Флетчере ужас и одновременно желание защитить девушку, и он почувствовал, что Джерри ощутил то же самое и ужасно удивился.
Он сделал шаг вперед и Шейла напряглась, ожидая ударов, которых она боялась и одновременно хотела.
Очень осторожно Джерри опустил свитер.
Ничего не понимая, Шейла посмотрела на Джерри, а потом на все еще лежащего на полу Бодейкера, который по-прежнему тяжело дышал.
– Ты на самом деле хочешь, чтобы я ушла? – неожиданно спокойно и холодно спросила Шейла.
– По-моему я все тебе ясно сказал, разве нет?
– Тогда я уйду, – яростно выкрикнула Шейла и с силой захлопнула за собой дверь. Через несколько минут грохнула входная дверь.
Джерри снова наклонился над Бодейкером.
– Тебе принести что-нибудь?
– Воды, пожалуйста, – прохрипел Бодейкер.
– Ты же хочешь чая, – сказал Флетчер. – Подожди минутку. Помочь тебе сесть на стул?
– Нет, я лучше останусь здесь.
– Тебе, конечно, известно, что произошло.
– Да, скажи мне, какие последствия это будет иметь для Джерри?
– Не знаю. Сейчас он словно стоит в сторонке и наблюдает, пытаясь понять, о чем ты сейчас спросил, и что будет с ним. Одно могу тебе сказать – он не такой эгоист, как я думал. Он по-прежнему любит тебя, и стесняется своей любви, и еще он по-своему, навыворот, любит Шейлу.
– Не обижай его, – попросил Бодейкер.
– Я постараюсь.
– Да, я знаю. Мне очень жаль, что так вышло. Мне не хотелось с тобой расставаться.
Флетчер недоверчиво улыбнулся и отправился на кухню, чтобы поставить чайник. Только Бодейкер мог сказать нечто подобное. Все остальные были несказанно рады освободиться от него. Джерри будет просто мечтать об этом.
Бодейкер был его другом, возможно, первым в его жизни.
Их первый разговор произошел через несколько минут после того, как Флетчер помог Бодейкеру лечь в постель, поставил рядом с кроватью чайник с горячим чаем и завел машину в гараж. Флетчер, который ни разу в жизни ничего не украл, даже почтовой марки, не мог находиться в доме, где лежали ворованные триста фунтов, и намеревался немедленно отправиться в магазин.
– Вполне можно будет вернуть их завтра, – сказал Джерри.
– Нет, сегодня.
– Мне придется забраться внутрь через окно туалета.
– Отлично. Значит, тебе известна дорога.
– Это довольно далеко. Почему бы не взять машину? Ты же опытный водитель.
– Но у тебя нет водительских прав. Ты что, хочешь, чтобы тебя арестовали и обвинили в том, что ты без разрешения взял машину, а потом, без водительских прав сел за руль, имея при этом в кармане триста фунтов ворованных денег?
Джерри не ответил на его вопрос. Он чувствовал себя как-то неуютно, и ему вовсе не хотелось ругаться и противиться Флетчеру. Кроме того, ему стало непривычно стыдно и мерзко, особенно когда он узнал, что Флетчер думает о его поведении по отношению к Бодейкеру, Шейле и хозяевам магазина.
Конечно же, если бы Флетчер во плоти сообщил ему о своем мнении по поводу его деятельности, его слова не произвели бы на Джерри никакого впечатления. Но ведь теперь Джерри стал частично Флетчером – и возможно, еще и частью Джуди, Росса и Бодейкера. Он видел себя отображенным во множестве зеркал, с нескольких, весьма нелестных, точек зрения.
– Она заставляла меня бить ее.
– Ты же сильнее ее. Намного. Как она могла тебя заставить?
– Теперь все стало каким-то не таким.
– Ну, хорошо, – с пониманием и сочувствием, каких он не испытывал и не демонстрировал в адрес Росса, проговорил Флетчер, – Тебе еще нет восемнадцати. Ты не совершил ничего такого, чего нельзя исправить. Возможно, я смогу тебе помочь.
– Ты сидел в моем старике, – неожиданно выпалил Джерри.
Флетчера поразило, что Джерри только сейчас это понял, несмотря на то, что был свидетелем его разговора с Бодейкером. Впрочем, мальчик обладал весьма средними способностями.
– Да.
– Так ты что, ангел какой-то?
Теперь пришел черед Флетчера удивляться. Верно, ему удалось сделать кое-что хорошее, во всяком случае, он очень на это надеялся. Однако в целом он рассматривал себя, как душу, не знающую покоя. То, что ему удалось разузнать в Эдинбурге, давало ему более четкое представление о фактах, но совсем не помогло почувствовать некий смысл во всем, что с ним произошло.
Флетчер всегда был неудачником, а сейчас ему было хуже, чем когда-либо в жизни.
– Ангел? Да это просто смешно.
Большой обувной магазин Гордона находился на главной улице города. Владелец, Джереми Гордон, продолжал управлять им точно так же, как и сорок лет назад, когда только начинал свое дело. Хотя он и добился некоторого успеха, но у него был всего один магазин, тогда же как те, кто начинали одновременно с ним, уже владели целой сетью подобных магазинов.
Всю жизнь Гордона обворовывали, причем в первую очередь это были конкуренты. Однако, он был счастливым человеком, и впервые в жизни Джерри почувствовал уважение к старому дураку, увидев своего хозяина глазами Флетчера. Гордон, и в самом деле, был старым дураком, напрашивавшимся на то, чтобы его облапошили – старика подводила неистребимая вера в людей.
