Лицо месье губернатора, увидевшего капитана "Орфея", вытянулось от изумления. Всякое, мол, видал, но такого… Мило улыбающаяся невысокая девушка, одетая по-мужски, любезно представилась и представила своих офицеров.
– Разве "Орфеем" командует не капитан Причард? - д'Ожерон поборол изумление, на какой-то миг лишившее его дара речи.
– "Орфеем" теперь командует капитан Спарроу - ваша покорная слуга, - девушка хоть и говорила по-английски, но ни весёлой иронии, ни какого-то незнакомого акцента спрятать не смогла. - К сожалению, в Порт-Ройяле с Причардом вышла не очень приятная история, и команда его сместила. Но я надеюсь, это не помешает нашим деловым отношениям.
– Чем могу быть вам полезен, мадемуазель?…
Одним словом, беседа быстро перешла в деловое русло, и закончилась выдачей каперского патента. Естественно, не задаром - месье Бертран д'Ожерон делал на продаже таких патентов неплохой бизнес, да и капитаны потом при дележе добычи учитывали как долю французского короля, так и личную долю губернатора. Потому-то Галка и решила по пути обобрать какого-нибудь купца. Они ведь всё равно пираты, а остававшихся денег не хватило бы ни на оплату патента, ни на закупку продовольствия в дорогу. Иди знай, где и когда они отловят того мерзопакостного испанца.
От Тортуги до Пор-де-Пэ всего ничего, только узкий проливчик одолеть. Но попали они туда уже затемно. Серебряный, уже пошедший на ущерб диск луны, поднимавшейся на востоке, высветил мачты трёх кораблей, стоящих в гавани разгромленного города. Флагов по темноте видно не было, но Эшби мог по профилю корабля определить его государственную принадлежность. Двое были французами, третий - английским бригом.
– Ага, привет из Порт-Ройяла, - усмехнулась Галка, выслушав штурмана. - Хорошо хоть не горячий, но и это, я так понимаю, не за горами.
– Вы думаете, это Причард? - Эшби посмотрел на неё с нескрываемым удивлением. - Не слишком ли быстро?
– В его положении сейчас медлить не стоит. Губернатор, того и гляди, против шерсти погладит.
– На берегу вам в любом случае следует соблюдать осторожность, капитан, - сказал Эшби.
– Ясен пень…
Испанцы, помня о близкой Тортуге, не стали учинять тотальный грабёж населения. Просто ворвались в город, вырезали всех, кто не успел унести ноги, прихватили по быстрому деньги и драгоценности, какие нашлись по пути следования. И подожгли дома. С того дня прошло две недели, пожары давно потушили. Но сгоревший Пор-де-Пэ в лунном свете и сейчас был похож на обугленный скелет…
Старый Жак, завидев пепелище, оставшееся от его дома, не сказал ни слова. Сел на камень, сгорбился. Подошёл какой-то старик. Как поняли Галка с Владиком, автор письма. Жак со стариком молча обнялись.
– Где их похоронили? - тихо спросил боцман.
Галке ещё никогда не приходилось видеть столько свежих могил одновременно. Старик, давний приятель Жака, рассказал всё, что знал, и что не вошло в письмо. Не всё можно было доверять бумаге. К примеру, один из уцелевших, сумевший как-то спрятаться в самом городе, видел богато одетого испанца, и даже сумел расслышать, как к нему обращались "дон Мануэль". Это уже было что-то. Галка думала на всякий случай ещё разок заглянуть на Тортугу и порасспросить народ насчёт испанских капитанов с таким именем. Всё же лучше, чем искать ветра в поле. Ещё она отметила, как держался старина Жак. Он уже пережил первую, самую страшную боль. Теперь был странно спокоен. О чём он думал, можно было догадаться без особого труда: о мести, конечно. Если бы не это…
– Кто из вас капитан Спарроу? - негромко окликнул её незнакомый голос.
Галка оглянулась. В свете луны и тусклого фонаря, принесенного с собой, были видны только силуэты. Пятеро. Двое держат факелы. Тот, кто к ней обращался, говорил по-французски. Она понимала этот язык достаточно хорошо, но говорила на нём с таким диким акцентом, что предпочла ответить по-английски.
– Я, - сказала она. - Кто вы?
– Франсуа Дюшан, представитель губернатора в Пор-де-Пэ, - у француза с английском языком, видимо, обстояло так же, как у девушки с французским, и эта двуязычная беседа ему явно была не по душе. - Имеете ли вы французский каперский патент, дающий право поднимать наш флаг?
– Имею, - Галка сообразила, откуда ветер дует. С Ямайки. Не зря она столько времени присматривалась к Причарду, ох, не зря. А он, помнится, любил повторять: всё должно быть по закону, хотя бы на бумаге.
– Предъявите, будьте добры.
Галка без лишних слов вынула из-за пазухи ещё не помятый патент с новенькой печатью. Месье Дюшан подозвал одного из своих людей с факелом, рассматривал бумагу так и эдак, потом недовольно крякнул.
– Свидетельство выдано сегодня, - проворчал он, возвращая девушке документ. - Очевидно, сведения, полученные мною вчера, уже устарели. Что ж, пройдёмте со мной, я должен с вами переговорить. Не будем нарушать покой усопших.
– Всё в порядке, - сказала Галка по-русски, заметив, что Владик беспокоится. Шут их тут поймёт - пригласят вроде кофею попить, а выведут в кандалах. С них станется. - Передай всем, буду на пристани до полуночи. Если не управлюсь, пусть идут меня искать.
– Сделаем, - пообещал Владик.
По дороге Галка думала не о Дюшане, а о своём "непутёвом братце". Восемь месяцев на борту "Орфея" его мало изменили. То есть, конечно, перемены произошли. Он хотя бы перестал воображать себя центром Вселенной, вокруг которого всё вращается. Но зато донимал "сестру" нытьём по поводу своего… вернее, их незавидного положения. Мол, я всё понимаю, но неужели нельзя было найти способ уехать в цивилизованную Европу? Обязательно надо было связываться с пиратами? За это время Галка раз двести услышала про свой дурной вкус, раз триста - про жуткий характер, и уже не сосчитать сколько раз - про полное нежелание возвращаться в родное время. Она обязательно объяснит ему, почему это уже маловероятно. Даже при условии явления "виновников торжества", бьющих себя пяткой в грудь и клянущихся доставить на родину в целости и сохранности. Прямо под колёса "Лэнд Крузера", например… Но за последние дни, с тех самых пор, когда Галку избрали капитаном, кое-что во Владике переменилось. Он стал непривычно молчалив, тенью ходил за Старым Жаком. Что уже совсем невероятно, пошёл к Билли, и потребовал (!) у него абордажную саблю. Теперь таскал эту саблю в любой выход на берег, и опять-таки не отходил от Жака. "Да, Влад не безнадёжен, - думала Галка, когда месье Дюшан со товарищи привели её к одному из немногих домов, пощаженных пожаром и испанцами. - Мне почти не нужно было себя переделывать, чтобы ужиться на одном корабле с толпой пиратов. Кем я была дома? Торговкой мобилками, с претензиями на почётное место среди районной братвы. Кем я стала сейчас? Флибустьерским капитаном. В чём разница? Лично я особой разницы не вижу. Разве что здесь убивают незатейливо, без словесного поноса про демократию с гуманизмом, да меня слушаются с полуслова, а не после третьего подряд упоминания их матери. А Владу-то каково, с его мажорскими замашками? Был сыном владельца крупной строительной фирмы, а стал корабельным коком. То есть, при его "умении" обращаться с оружием - уже не юнга, но ещё не матрос. И отношение соответствующее… Ладно, я с ним переговорю. Когда выйдем в море".
