Спустя пять минут камень на груди Моргана погас. Он распахнул глаза, потянулся и зевнул.
- Ну как? - спросил Кевин. - Рассказал?
- Рассказал.
- И что Колин?
- Разозлился, конечно. - Морган вздохнул и сердито проговорил: Проклятье!
- Что там еще стряслось?
- Девки на сегодня отменяются, - с похоронным видом сообщил Фергюсон. - В первом часу ночи Колин велел нам собраться в его кабинете.
- Нам?
- Тебе, мне и Дане.
- Зачем?
- Он хочет переговорить с нами.
Кевин удивленно приподнял бровь.
- И со мной?
- И с тобой.
- Но как? Ведь мой Дар еще не пробужден.
- Главное, что он у тебя есть, а остальное несущественно. Мы с Даной поможем тебе.
Говоря это, Морган даже не подозревал, насколько пророческими окажутся его слова.
11
К вечеру настроение Дейрдры, испорченное неосторожной фразой Кевина, ничуть не улучшилось, и за праздничным столом она выпила гораздо больше, чем полагалось леди, тем более - принцессе. Задолго до окончания пира она начала клевать носом и, чтобы не уронить свое достоинство в глазах двора, вынуждена была покинуть Банкетный зал. Выдержав необходимую паузу, продиктованную правилами приличия, Кевин последовал за ней и тайком пробрался в ее покои. Он застал Дейрдру лежавшую в постели, но еще не спавшую.
- Убирайся, - сказала она, как только он вошел; в голосе ее звучала мука. - Я не хочу тебя видеть.
Кевин присел на край кровати, взял руку Дейрдры и прижался щекой к маленькой теплой ладошке.
- Прости, родная. Прости, что обидел тебя. Прости за то, что причинил тебе боль.
Дейрдра отняла руку и отвернулась.
- Ты здесь ни при чем, Кевин. Совсем ни при чем. Я ничуть не обижаюсь на тебя.
- Тогда в чем же дело?
- Дело во мне. Я... я тебе не пара.
- Глупости! - фыркнул Кевин.
- Вовсе нет, это правда. Мы долго обманывали себя и друг друга, но нельзя бесконечно бежать от действительности - она все равно будет дышать нам в спину. Моя неполноценность когда-нибудь встанет между нами, и ты проклянешь тот день, когда связался со мной.
Кевин вздохнул.
- Сейчас ты не в настроении, Дейрдра. Давай поговорим об этом завтра.
- Завтра я скажу тебе то же самое, Кевин Мак Шон... или, вернее, Артур Пендрагон. Принц из Дома Света.
Кевина вдруг зазнобило. Сердце его учащенно забилось, а в висках запульсировала тупая боль.
- Что ты сказала? - через силу прохрипел он.
- Я назвала твое настоящее имя. Твой приемный отец, лорд Шон, был прав в своем предположении, неважно - шутя он его высказал или на полном серьезе. Прежде чем стать ребенком, ты был взрослым мужчиной - принцем Артуром, сыном Утера Пендрагона.
- Что за чушь! - произнес Кевин, однако нарастающая боль в висках подсказывала ему, что это не такая уж и чушь. Слова Дейрдры пробудили в его памяти какие-то смутные образы, настолько смутные, что он не мог понять их значение. Тем не менее в них было что-то очень знакомое, мучительно-узнаваемое, близкое и родное, бредящее душу, приводящее в смятение рассудок... - Что за чушь! - настойчиво повторил он. - Утер Пендрагон был отцом короля Артура.
- То был другой Утер, твой предок по линии отца. А твою мать зовут как языческую богиню - Юнона. Юнона из Сумерек.
Юнона! Мамочка!..
Голова Кевина разболелась не на шутку. Он сжал ладонями виски и протяжно застонал:
- Великий Митра!
- Вот именно, - отозвалась Дейрдра.
- Что? - спросил Кевин. - Что - вот именно?
- Ты сказал: "Великий Митра".
- Да? - удивился Кевин и тут же вспомнил, что действительно это сказал. - Да, - произнес он уже с утвердительной интонацией. - Так я и сказал. Не понимаю, с какой стати...
- Зато я понимаю. Это лишь подтверждает мою правоту. Король Утер наш Утер - был ярым почитателем бога Митры, Князя Света. Его сын, король Артур, хоть и был крещен, не без оснований подозревался в тайной приверженности культу Митры. Вот и ты, их потомок...
В этот момент голова Кевина будто раскололась от нового приступа адской боли. Он вскрикнул, свет в его глазах померк, и он потерял сознание.
Очнувшись, Кевин обнаружил себя лежащим в постели. Боль прошла и напоминала о себе лишь легким ознобом, полной опустошенностью мыслей и чувств, слабостью во всем теле.
Чья-то рука бережно вытерла с его лба испарину. Кевин повернул голову и увидел рядом с собой Дейрдру. Ее большие изумрудные глаза смотрели на него виновато и с беспокойством.
- Извини, дорогой, - сказала она. - Сегодня я много выпила и сболтнула лишнее. А ведь ты предупреждал, что не должен ничего знать, пока сам не вспомнишь.
- Я предупреждал? Когда?
- Помнишь, ты дал согласие, чтобы Колин загипнотизировал тебя?
- Да, помню.
- Тогда-то он и пробудил твою прежнюю память. Ты немного рассказал о себе, расспросил о своей нынешней жизни, потом велел ему все забыть и сам забыл обо всем.
- Что я еще рассказал? - спросил Кевин, с тревогой и трепетом ожидая, что вот-вот у него снова разболится голова.
К счастью (или, быть может, к сожалению), этого не случилось.
- Не очень много, - ответила Дейрдра. - Как я уже говорила, ты сообщил, что зовут тебя Артур, ты принц из Дома Света, твой отец - Утер Пендрагон, мать - Юнона из Сумерек, а король Артур из Авалона был твоим прадедом - отцом твоего деда Эмриса, чьим сыном был твой отец Утер.
Теперь слова Дейрдры, хоть и находили живой отклик в его сердце, уже не вызывал мучительной боли в голове. Кевин чувствовал себя так, точно ему рассказывали о событиях его детства, которых он совершенно не помнил, зная однако, что они происходили в действительности.
- А дальше?
- Дальше ты сказал, что превратился в грудного младенца, потому что пересек бесконечное число миров... Знаешь, монсеньор Корунн Мак Конн утверждает, что наш мир не единственный сущий, что бог сотворил неисчислимое множество разнообразных миров. Кое-кто считает его взгляды ересью, но, оказывается, он прав.
- Да, да, конечно, - согласился Кевин. - Однако продолжай.
- Еще ты говорил о Враге, Нечистом, также ты называл его Хранителем Хаоса и Князем Тьмы. Ты говорил, что многие считают его дьяволом, но сам ты так не думаешь. Ты упоминал о Рагнареке, о Мировом Равновесии... впрочем, я мало что из этого поняла. Еще ты сказал, отвечая на вопрос Колина, что не знаешь, есть ли бог, а потом велел ему забыть о вашем разговоре.
- А тебе не велел?
- По-моему, ты просто не заметил моего присутствия.
- Гм-м... На каком языке я разговаривал?
- На очень странной разновидности валлийского со значительной примесью латыни... или греческого... нет, все-таки латыни, очень странной латыни... и очень странного греческого... Но это не мешало нам с Колином понимать тебя.
- Мой акцент тебе ничего не напоминал?
