Эрик был умен. Хотя сила жила во мне, сейчас она была бесполезна. Слепец не может управлять Отражениями.
Борода выросла до груди и волосы щекотали спину. Сначала я все время был голоден, но затем аппетит пропал. Иногда, когда я вставал слишком резко, кружилась голова. Я все еще мог видеть, но только в кошмарных снах, и мне становилось еще горше, когда я просыпался.
Позже, однако, я стал почти забывать события, приведшие меня к слепоте. Я смотрел на них со стороны, как будто это было не со мной, а с посторонним человеком.
Я очень много потерял в весе. Я старался представить сам себя, изможденного и худого. Я не мог даже плакать, хотя несколько раз чувствовал, что мне очень хочется это сделать. Что-то не в порядке даже со слезными протоками. Страшно, что человека можно довести до такого состояния.
Однажды в дверь тихо-тихо поскреблись. Я не обратил на это внимания.
Снова раздался тот же звук, и вновь я не отреагировал.
Затем я услышал свое имя, произнесенное слабым вопросительным шепотом.
Я пересек камеру:
- Да?
- Это я, Рейн. Как вы тут?
Я расхохотался:
- Прекрасно! Ох, лучше не придумаешь! Бифштексы с шампанским каждую ночь и куча девочек! Боже! Ну и вопросы ты задаешь!
- Простите, - сказал он, что я ничего не могу сделать для вас.
Я услышал боль в его голосе.
- Знаю, - ответил я.
- Если б мог, я сделал все.
- И это знаю.
- Я тут кое-что принес. Возьмите.
Маленькое окошко у пола скрипнуло, открываясь.
- Что здесь? - спросил я.
- Чистая одежда. И три буханки свежего хлеба, головка сыра, немного говядины, две бутылки вина, блок сигарет и много спичек.
Голос мой сел от волнения, в горле пере сохло.
- Спасибо, Рейн. Ты хороший. Как тебе удалось все это?
- Я знаю стражника, который стоит на часах в эту смену. Он будет молчать, слишком многим он мне обязан.
- Смотри, как бы ему не пришло в голову заплатить все долги сразу одним доносом, - предостерег его я, - Так что, хоть я и очень тебе благодарен, лучше больше так не рискуй. Можно не говорить, что все, что может тебя выдать, я уничтожу.
- Как бы я хотел, чтобы все случилось наоборот, о мой принц!
- Присоединяюсь к этому мнению. Спасибо, что подумал обо мне, когда это запрещено делать.
- Ну, это как раз было легко, - ответил он.
- Что нового в Эмбере?
- Правит Эрик. Вот и все.
- Где Джулиан?
- Отослан обратно в Арденский лес со своими воинами.
- Почему?
- Что-то странное проникает к нам из Отражений, все последнее время.
- Ах вот как? Понятно. А что Каин?
- Он все еще в Эмбере, ублажает себя, как может. В основном пьет и развлекается с бабами.
- А Жерар?
- Он адмирал всего флота.
Я вздохнул с облегчением. Признаться, я переживал, что его уход в южные воды во время битвы навлечет на него немилость Эрика.
- А что стало с Рэндомом?
- Он пленник, но в своих собственных покоях.
- Что? Его взяли в плен?!
- Да. Из центра Лабиринта в Рембе он появился прямо здесь, с арбалетом. Он успел ранить Эрика прежде, чем его схватили.
- Вот как? Почему же его не убили?
- Ходят слухи, что он женат на дворянке из Рембы. А Эрик на этом этапе не желает даже косвенных осложнений с Рембой. У Мойры большое королевство, и поговаривают даже, что Эрик намеревается сделать ей предложение и попросить ее стать его королевой. Слухи, конечно, но весьма любопытные.
- Да.
- Вы ведь ей очень нравились, это правда?
- В какой-то степени. А ты откуда знаешь?
- Я присутствовал, когда читали приговор Рэндому. Леди Виала, которая заявила, что она его жена, попросила разрешения присоединиться к нему в тюрьме. Эрик все еще не уверен, что на это ответить.
Я подумал о слепой девушке, которую никогда не встречал и уже не встречу, и удивился путям провидения.
- Как давно это случилось?
- М-м-м. Тридцать четыре дня тому назад. Именно тогда появился Рэндом. Неделей позже Виала подала свое прошение.
- Она, должно быть, странная женщина, если действительно любит Рэндома.
- Я тоже так считаю, - ответил он. - Никогда даже представить не мог более неподходящей пары.
- Если увидишь его снова, передай ему мой привет и мои сожаления.
- Хорошо.
- А как поживают мои сестры?
- Дейдра и Льювилла остались в Рембе. Леди Флоримель наслаждается милостями Эрика и одна из первых дам нашего двора. Я не знаю, где сейчас Фиона.
- А что-нибудь было слышно о Блейзе? Хотя я и уверен, что он погиб.
- Наверное погиб. - ответил Рейн. - Хотя тело его так и не было обнаружено.
- А Бенедикт?
- О нем так ничего и не было слышно.
- Бранд?
- Тоже ничего.
- Ну, значит, будем считать, что я пока спросил о всех своих родственниках. А ты написал какие-нибудь новые баллады?
- Нет, - ответил он, - Я еще работаю над "Осадой Эмбера", но в любом случае это будет подпольная литература, даже если мне удастся ее завершить.
Я протянул руку через крохотное окошечко внизу двери.
- Я хочу пожать твою руку - и его теплая ладонь коснулась моей.
- Спасибо тебе за все, что ты сделал. Но больше не надо. Глупо рисковать гневом Эрика.
Он сжал мою руку, что-то пробормотал и ушел. Я нашел пакет с пищей и набил живот мясом - самой сытной едой, которая там была. Мясо я заедал огромным количеством хлеба, и только тут понял, что почти забыл какой вкусной может быть пища. Затем меня стало клонить в сон, и совершенно незачем было этому противиться. Не думаю, что спал очень долго. Пробуждение я отметил бутылкой вина.
В моем состоянии немного надо, чтобы захмелеть. Я закурил сигарету, уселся на матрас, облокотился спиной о стену и расслабился.
Я помнил Рейна еще мальчиком. К тому времени я уже повзрослел, а он был кандидатом на место придворного шута. Тощий умный паренек. Люди издевались над ним слишком много. Включая и меня. Но я писал музыку, сочинял баллады, а он достал себе где-то лютню и научился на ней играть. Скоро мы уже пели на два голоса, и спустя немного времени я полюбил его, и мы стали работать вместе создавая произведения искусства. Он был очень неуклюж, почти бездарен, но в глубине души я чувствовал раскаяние за то, как обращался с ним раньше, поэтому я фальшиво хвалил его, когда только мог, да к тому же научил недурно владеть мечом. Я никогда не жалел об этом, да и он, по-моему, тоже. Скоро он стал придворным менестрелем Эмбера.
Все это время я называл его своим пажом и, когда начались войны против темных сил из Отражения Вейрмонкен, я сделал его своим сквайром, и мы ходили в бой вместе. Я посвятил его в рыцари на поле сражения при Джонс Фолз, и он заслужил это посвящение. После этого он продолжал писать и сочинять музыку, пока не превзошел даже меня. Цвет его одежд был малиновый, а слова - золотыми. Я любил его, как любил только двух-трех друзей в Эмбере. Правда, я никогда не думал, что он пойдет на такой риск, чтобы принести мне хорошую пищу. Не думаю, что это вообще кто-нибудь сделал бы. Я выпил еще несколько глотков вина и закурил вторую сигарету в его честь, чтобы отпраздновать это событие. Он был хорошим человеком. Долго ли он продержится при этом дворе?
