– Ранить их? Я хотел бы сделать именно так, но это, к сожалению, невозможно. Охотники теперь боятся нас. Из страха они не трогают корариелов Айронджейда. Мы спасаем жизни людей. А если мы пощадим брейтов завтра, все пойдет насмарку. Другие перестанут бояться и не станут воздерживаться от охоты. Очень печально, но я думаю, что мы должны убить Челла и Бретана, если сможем.
– Сможем, – уверил его Джанасек. – Знай, мой друг т'Лариен, – продолжал он, – ранить врага на дуэли не столь разумно, как ты, может быть, думаешь. Что же касается твоего предложения разоружить их, то оно смешно. Мы будем стрелять из дуэльных лазеров, а не военных. Такое оружие при выстреле разряжается в полсекунды, а на то, чтобы оно снова зарядилось, требуется полных пятнадцать секунд. Ты понимаешь, друг? Человек, который сделает свой выстрел слишком поспешно, или без особой надобности замешкается, или выстрелит только для того, чтобы обезоружить противника, очень скоро будет мертвецом; Даже с расстояния пяти метров можно промахнуться, и тогда противник уложит тебя наповал, прежде чем твой лазер будет готов для следующего выстрела.
– Значит, это невозможно? – спросил Дерк.
– Дуэли чаще заканчиваются ранениями, – ответил Викари. – Гораздо чаще, чем убийствами. Но не в результате преднамеренных действий. Хотя иногда бывает и так. Человек стреляет в воздух, а его противник решает проучить его. Тогда он оставляет ему ужасные шрамы. Но такое не часто случается.
– Мы можем ранить Челла, – сказал Джанасек. – Он стар и медлителен, не может стрелять быстро. Но Бретан Брейт – другое дело. Говорят, на его счету полдюжины убитых.
– Я о нем позабочусь, – сказал Викари. – А ты, Гарс, проследи за тем, чтобы Челл не успел воспользоваться своим лазером, и этого будет достаточно.
Джанасек посмотрел на Дерка.
– Если ты сможешь подранить Бретана хоть немного, т'Лариен, в руку или плечо, сделать ему хоть один болезненный порез, заставить его двигаться медленнее, возможно, это изменит положение. – Он усмехнулся.
Сам того не желая, Дерк улыбнулся ему в ответ.
– Я могу попробовать, – согласился он. – Но имейте в виду, что я чертовски мало знаю о дуэлях и еще меньше о мечах, и моей первой заботой будет остаться в живых.
– Не стоит заботиться о том, что невозможно, – ответил Джанасек, продолжая улыбаться. – Только постарайся навредить ему как можно больше.
Открылась дверь. Дерк обернулся, Джанасек замолчал. В дверном проеме стояла Гвен Дельвано, ее лицо и одежда были покрыты пылью. Она нерешительно переводила взгляд с одного лица на другое, затем медленно вошла. Комплект датчиков висел на ее плече. Вслед за ней Аркин Руарк внес два тяжелых ящика с приборами, обливаясь потом и тяжело дыша. Одетый в грубые брюки и куртку с капюшоном из грубой зеленой ткани, он выглядел не так щеголевато, как обычно.
Гвен осторожно опустила на пол приборы и, продолжая придерживать их за ремень, спросила:
– Нанести как можно больше вреда? В чем дело? Кто кому собирается вредить?
– Гвен… – начал Дерк.
– Нет, – перебил его Джанасек. Он решительно встал. – Кимдиссец должен уйти.
Руарк смотрел на них с озадаченным выражением на бледном лице. Он откинул капюшон и вытер лоб под прядями светлых волос.
– Крайний вздор, Гарси, – произнес он. – Что это, большой кавалаанский секрет, да? Война, охота, дуэль, очередное насилие, да? Мне неинтересны такие вещи, нет, нисколько неинтересны. Оставьте свои секреты при себе, я вас покидаю.
Руарк направился к двери.
– Руарк, – окликнул его Викари. – Подождите.
Кимдиссец остановился.
Викари повернулся к своему тейну.
– Он должен знать. Если мы потерпим поражение…
– Этого не случится!
– Если мы потерпим поражение, они будут охотиться за ними. Гарс, кимдиссец должен знать. Это касается и его.
– Ты же знаешь, что тогда будет. На Тобере, на Вулфхейме, на Эшеллине, по всей Окраине он и ему подобные будут распространять ложь. Всех кавалаанцев они изобразят брейтами. Они всегда так действуют, эти оборотни. – В голосе Джанасека уже не звучал тот жестокий юмор, с которым он подкалывал Дерка, теперь он был совершенно серьезен.
– Его жизнь положена на карту вместе с жизнью Гвен, – сказал Викари. – Они должны все знать.
– Все?
– Сейчас не время для намеков, – сказал Викари.
Руарк и Гвен заговорили одновременно.
– Джаан, что… – начала она.
– Намеки, жизнь, охота – что это значит? Говорите!
Джаан Викари повернулся к ним и начал рассказывать.
– Дерк, не может быть, чтобы вы говорили серьезно. Нет, я этому не верю. Я всегда думал, да-да, думал, что вы лучше их. И вы это говорите мне? Нет, мне вое приснилось. Крайняя глупость!
Руарк немного пришел в себя. В длинном халате из зеленого шелка, расшитом совами, он больше походил на самого себя, хотя и выглядел донельзя неуместно в беспорядке рабочей комнаты. Он сидел на высоком стуле спиной к экранам компьютерной секции, скрестив ноги в шлепанцах и сжимая пухлыми пальцами запотевший стакан с зеленым кимдисским вином. Позади него стояли бутылка и два пустых стакана.
Дерк сидел на рабочем столе с широкой пластиковой крышкой, скрестив под собой ноги, облокотившись на комплект датчиков. Он расчистил для себя место, отодвинув приборы в одну сторону, а стопку бумаг и слайдов – в другую. В комнате царил невообразимый беспорядок.
– Ничего глупого я тут не вижу, – упрямо повторил он, продолжая разглядывать рабочую комнату, которую видел впервые. Она была примерно такого же размера, как гостиная кавалаанцев, но казалась намного меньше. Секция небольших компьютеров занимала одну стену. На противоположной стене висела огромная разноцветная карта Уорлорна, испещренная флажками и цветными пометками. Между ними помещались три рабочих стола. Здесь Гвен и Руарк обрабатывали данные, собранные в лесах умирающей планеты Фестиваля. Дерку казалось, что это помещение сильно напоминает военный штаб.
Он все еще не понимал, зачем они сюда пришли. После долгих объяснений Викари и язвительной дискуссии между Руарком и двумя кавалаанцами кимдиссец удалился, прихватив с собой Дерка. Для разговора с Гвен время казалось неподходящим. Но, как только Руарк переоделся и немного успокоил нервы глотком вина, он сразу стал настойчиво звать Дерка подняться с ним наверх в рабочую комнату. Руарк взял с собой три бокала, но пил только он один. Дерк еще не забыл, как на него подействовало это вино в прошлый раз, да и о завтрашнем дне надо было подумать – он должен быть в форме. А если кимдисское вино мешается с кавалаанским примерно так же, как сам кимдиссец взаимодействует с кавалаанцами, то пить его сейчас равносильно самоубийству.
