Небо снова озарила вспышка, на секунду отогнав приближавшуюся ночь и превратив облака в светящиеся серые в крапинку полотна.
— Что это, как ты думаешь, Алиса? — спросил Константинов.
— Думаю, это какой-то энергетический выброс, — ответила она спокойным и твердым голосом. Очевидно, что ее первоначальному шоку пришел на смену уверенный рационализм ученого.
— Согласен, и, должно быть, очень сильный… но я не понимаю, почему нет сопровождающего его звука.
Виктор обернулся на Бахтиярова и увидел рядом с ним шамана Прокопия, который тоже вышел из дома. Оба смотрели друг на друга, и Виктор пытался угадать, что означало выражение на их лицах.
Шаман подошел к приезжим.
— Вы все еще хотите туда идти? — спросил он. Его голос звучал мягко и, пожалуй, слишком звонко для человека его возраста.
Константинов кинул на него взгляд:
— Да, мы все еще хотим идти.
Ему никто не возразил, хотя Вероника выглядела так, словно с удовольствием бы поддержала любого, кто выступил бы против. Она заметила, что Виктор смотрит на нее, и слабо улыбнулась. В ее глазах он прочитал страх. Она наверняка спрашивала себя, какого черта они лезут на рожон.
В этот момент Виктор мог бы отозвать ее в сторону. Мог бы спросить, хочет ли она идти до конца или останется здесь, в поселении, пока экспедиция не вернется за ней. Ждала ли она от него такого шага? Надеялась ли, что он предложит ей такой выбор?
Но Виктор ничего не сказал. Он просто улыбнулся ей в ответ, чувствуя себя таким же слабым, нерешительным и испуганным, как и она сама.
Прокопий Анямов выступил вперед.
— Тогда я иду с вами, — произнес он.
Все посмотрели на него, даже Бахтияров, который покачал головой и сказал:
— Нет, Прокопий.
Шаман улыбнулся и закивал:
— Роман, им будет нужен кто-то, кто о них позаботится, кто покажет им путь, расскажет, куда можно идти, куда нельзя… где опасно. Я знаю эту землю лучше, чем кто-либо в Юрте Анямова, даже лучше тебя. Правильно будет, если я отправлюсь с ними, защищу их как сумею.
— Сумеешь ли ты защитить их, Прокопий? — спросил Бахтияров.
Анямов положил руку ему на плечо:
— Я должен попытаться.
Когда Бахтияров обернулся к гостям, Виктор увидел злость в его глазах:
— Вам не нужно было сюда приезжать. Лучше бы вы вернулись обратно в свой город и никогда сюда не возвращались. Лучше бы вы оставили нас в покое!
Никто ничего не ответил.
И только небо снова беззвучно полыхнуло. Странный необъяснимый гул постепенно сошел на нет, и в лесу воцарилась тишина.
* * *
Роман Бахтияров, хоть и был сердит, предложил экспедиции переночевать у себя в доме. Всё же они оставались гостями, пусть и непрошеными, и его долгом было дать им пристанище.
Виктор плохо спал в ту ночь. Его тревожили воспоминания о непонятном шуме, который они слышали, и вспышках света — откуда и что они такое. Вероника лежала рядом, и по ее дыханию он чувствовал, что ей тоже не спится.
Ты можешь еще вернуться, думалось ему. Тебе и Нике незачем туда идти. Но он лежал молча, не шевелясь, слушая тишину, пытаясь уловить гул, сошедший вечером с далеких гор.
Но звук не повторился. По крайней мере, не той ночью.
Глубоко за полночь он забылся неглубоким и тревожным сном, и когда в окна просочился рассвет и Бахтияров зашевелился, он возблагодарил бога, хотя чувствовал себя совершенно разбитым.
Пока они поднимались и собирались в дорогу, Бахтияров говорил очень мало. Но Виктор читал на его лице смешанные чувства злости и жалости, которые не смягчились, даже когда он открыл дверь и увидел поджидавшего их снаружи Прокопия Анямова.
Старик слегка улыбнулся. Он был одет в толстую меховую шубу, в которой не был бы страшен лютый мороз, в руках держал сумку из звериной шкуры и круглый предмет — свой шаманский барабан.
Бахтияров вышел на улицу, закрыв за собой дверь, и оставшимся в доме было слышно, как эти двое разговаривали между собой на своем языке — один голос был печальным, другой — спокойным и решительным. Виктор взглянул на Константинова — тот тоже смотрел на дверь и прислушивался. И хотя Виктор уже знал ответ на свой вопрос, он все равно спросил, о чем те говорят.
— Бахтияров пытается отговорить Анямова идти с нами… и, похоже, у него это плохо получается.
— Вадим, а он нам действительно нужен? — спросила Алиса. — Мы же не духов идем вызывать…
Константинов повернулся к ней:
— Разве нет?
Алиса возмущенно фыркнула:
— Конечно же нет! Это научная экспедиция. Я удивляюсь тебе. Если бы мы не сделали этот дурацкий крюк и не остановились здесь на ночь, то уже давно были бы на месте.
— Научная экспедиция, говоришь? — переспросил Константинов. — Да, предположительно… но не уверен, что она такой будет.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — выдохнула Алиса.
— Только о том, что, возможно, мы обнаружим нечто не из разряда научных явлений.
— Чушь! Любое явление научно.
— По-моему, вы очень самоуверенны, — сказала Вероника. Это были ее первые слова за все утро. — А как же звук, который мы слышали вчера вечером? Или вспышки в небе?
— Я уже сказала, это какой-то энергетический выброс, — ответила Алиса, даже не взглянув на нее. — Он похож на молнию. А звук мог быть всего лишь проявлением сейсмической активности.
— Сейсмическая активность тут ни при чем, — вмешался Виктор.
Алиса повернулась к нему:
— Правда? И чем вы докажете? Вы что, сейсмолог?
Он почувствовал раздражение:
— Нет. Но ведь и вы тоже. В любом случае, вы сами говорили, что это похоже на звук какого-то устройства.
— Просто первое впечатление, Виктор. Но это только подтверждает мою точку зрения, не так ли?
— Будь что будет, — сказал Константинов, — думаю, мы должны положиться на помощь Анямова. Я вам еще в Екатеринбурге говорил: манси знают эти места — эти горы и лес. И повторюсь, что любая информация от них может нам помочь.
— А я тебе повторяю, — продолжала протестовать Алиса, — что все это хорошо до тех пор, пока факты не подменяются мифами.
— Я не хочу больше с тобой спорить, Алиса.
Она готова была возразить, но в тоне Константинова было что-то, что заставило ее промолчать.
В этот момент открылась дверь.
— Вы готовы? — спросил их Бахтияров.
— Готовы, — ответил Константинов.
Бахтияров не стал заходить в дом, как будто бы хотел вернуться в свое жилище лишь после того, как они его освободят. Виктор не знал, правильно ли растолковал его поведение, но от самой этой мысли уже был зол. Чумные они, что ли, или проклятые? Он уже мысленно представлял, как Бахтияров открывает все окна, чтобы проветрить дом после них.
