Кот одарил Флоси презрительным взглядом. Затем встал, выгнув спину дугой, и широко зевнул, показав все зубы и половину розовой глотки. Он вытягивал каждую лапу по отдельности, выпуская невероятно большие когти.
- А он нас понимает? - спросил Скапти.- Я никогда прежде не говорил с котами. Финнвард, можешь ты кивнуть головой или еще как-нибудь показать, что ты нас понимаешь. Это ведь ты, Финнвард?
Кот изогнулся, вылизывая хвост. Скапти машинально наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с собеседником.
- Финнвард, кот - замечательная фюльгья, но я надеюсь, ты будешь дружелюбнее, чем иные кошки, с которыми я встречался прежде. Ты нам очень пригодишься, если только не будешь увлекаться охотой на мышей и птичек. Можешь ты обернуться опять в себя, Финнвард?
Кот принял оскорбленный вид. Эгиль одобрительно захихикал. Гизур осторожно подошел к коту и присел рядом на корточки. Он почесал кота за серым ухом, и тот длинно заурчал.
- Послушай, Финнвард, ты удивительно умный кот, - сказал Гизур. - Не оскорбляйте его смышлености, друзья. Когда он сумеет переменить облик, он это сделает, и мы сможем тронуться в путь. Верно ведь, Финнвард?
Кот старательно вылизался с головы до пят, ни на кого не обращая внимания. Затем он с достоинством подошел к Гизуру и потерся о его ноги, доброжелательно мурлыкая. И побрел прочь, обозначая свой путь по камням и поросли скорбным гортанным мяуканьем.
- Бьюсь об заклад, мы больше его не увидим! - Флоси покачал головой. Старина Финнвард - и вдруг кот! Впрочем, я иначе и не мог бы представить его фюльгыо. Большой, толстый, сытый старый кот.- Его смущенное лицо расплылось в ухмылке, и миг спустя он и Эгиль подвывали и хихикали, точно пара старых разбойников.
Скапти метнул на них сердитый взгляд:
- Эй, олухи, в этом нет ничего смешного. Что, если он не сумеет изменить облик? Эгиль ухмыльнулся:
- Мы потеряем повара, зато приобретем кота.
Флоси скорчился, снова заходясь хохотом, и Скапти с отвращением отвернулся, но лишь затем, чтобы увидеть, как Гизур едва удерживает улыбку.
- Финнварду это только на пользу,- сказал маг.- Он открыл бездонные глубины инстинкта самосохранения. По-моему, он наконец-то обрел свою Силу.
- Надеюсь, это случилось прежде, чем он выболтал Лоримеру о Лабиринте, заметил Ивар.
Часом спустя Финнвард присоединился к ним, уже в обычном своем облике. Вид у него был весьма самодовольный; на все расспросы он лишь горделиво молчал, решительно отказываясь обсуждать свою новообретенную Силу.
Наконец Гизур простил Ивару его легкомыслие, а Эйлифир нарушил свое ледяное молчание. Ивар ни на шаг не отступал от спутников - к величайшему удовольствию Скапти. О Лоримере и гномах не было ни слуху ни духу, если не считать еженощных огней - шайка явно следовала за ними на приличном расстоянии, выжидая своего часа.
Ивар при каждой возможности заглядывал в карты Гизура. Путники все ближе подходили к горам Тринингрфеллс и широкой реке, преграждавшей путь в Йотунсгард. Местность становилась все гористее и труднопроходимей. Двумя днями позже, когда рассеялся утренний туман, Гизур указал вперед и промолвил:
- А вот наконец и Тринингрфеллс.
Дальние синие пики вырастали из каменной сумятицы предгорий. С тысяч ледников и снежников сбегали ручьи, питая Тринингрстром, реку, впадавшую в Дрангарстром. Ивар понял, что они приближаются к цели своего путешествия дракону, пещере и золоту.
Глава 13
После трудного перехода через горы Тринингрфеллс и не менее трудной переправы через Тринингрстром путники оказались в благодатном краю, среди подернутых дымкой зеленых холмов, изумрудных долин, окруженных черными лавовыми скалами, и быстрых ледяных речек, усеянных замшелыми валунами. Этот край так живо напомнил Ивару родные берега, что он невольно выглядывал на горизонте море и принюхивался к свежему ветерку, ловя соленовато-горький запах.
Когда остановились на ночлег, Гизур ликующе указал на красную точку, поставленную на его карте собственноручно Данном. Судя по карте, им оставалось до нее совсем уж недолече - через два небольших холма и множество холмов поменьше, а также несколько мелких речушек.
- И еще я должен объявить вам нечто важное,- продолжал маг, пока весь отряд сидел кружком у костра, горячим чаем спасаясь от промозглой ночи. Скапти, верно, этому обрадуется, что до остальных - сомневаюсь. Я решил завтра прирезать лошадей.
Скапти лишь кивнул, но Флоси и Финнвард вспыхнули от возмущения.
- Прирезать! - воскликнул Флоси.- Да зачем же? На них и мяса-то с гулькин нос!
- Все лучше, чем ничего, особенно там, куда мы направляемся, - отвечал маг. - Если мы их
не прикончим, они везде будут следовать за нами и клянчить зерно, а оно вчера пришло к концу. Да еще и приманят троллей. Бросить их здесь, притом что зима не за горами,- значит обречь их на горькую участь. Но прежде всего нам нужно мясо.
- Они так долго везли нас, - вздохнул Финнвард. - Непорядочно это, Гизур, - убивать лошадок. Может, оставим их при себе, покуда не доберемся до каких-нибудь поселений?
Гизур принялся со рвением точить нож:
- Нет, Финнвард, нам их нечем кормить, а если и дальше заставлять их так работать, они скоро превратятся в ходячие скелеты. Ни им, ни нам, Финнвард, это не принесет добра, если вспомнить, что и припасов у нас почти не осталось.
- Вот почему так трудно быть конем,- мрачно заметил Эгиль. - Служишь людям от всей души, а в один прекрасный день они проголодаются и решат тебя съесть. До чего ж я рад, что я не конь!
- Ну, Ивар,- Гизур обернулся к юноше,- ты, верно, тоже сердит на меня ведь это ты отыскал коней и первым предложил взять их с собой.
- Нет,- ответил Ивар,- ты - маг, ты лучше знаешь, что делать.
- Вы его только послушайте! - насмешливо фыркнул Флоси.- Вечно льстит Гизуру и во всем с ним согласен. Никогда ты не станешь героем, Ивар, если будешь таким покладистым. Порой я удивляюсь, как это мы надеялись справиться со всеми бедами, когда у нас герой - скиплинг. А теперь эта парочка решила съесть наших лошадей, вместо того чтобы скакать на них к славе и успеху! В следующий раз мы съедим свои башмаки...
Ивар встал и огляделся в надвигающейся тьме, что смыкалась вокруг костерка. Была его очередь выводить коней пастись, и ему не слишком хотелось покидать тепло и свет огня, плестись в темноту и забивать колья в кремнистую почву.
Клинышек луны серебрился в разрывах гонимых ветром черных туч. Волоча за собой веревки и колья, Ивар брел к поросшей кустарником лощине, где на короткой привязи были оставлены кони В тусклом лунном свете он различал их темные силуэты на фоне кустарника. Не в первый раз Ивара охватило неприятное ощущение, что лошади следят за ним. Луна зашла за тучу, и стало совсем темно. Он ощупью брел во тьме, обдирая голени о колья и царапаясь о колючий кустарник. Неприятный холодок зябко пробежал по его спине и взъерошил волосы на затылке. Он замер и не двигался, пока луна не вынырнула снова из-за туч и не озарила все своим неверным светом.
