Но гхол действительно поверг варорца в ужас. Бледный как мертвец, черные провалы глаз смотрели без всякого выражения, рот алел, словно кровоточащая рана. Ростом и сложением гхол походил на человека, но ничего человеческого не было в этом чудовище, облаченном в черное и восседавшем верхом на звере, который лишь издали напоминал лошадь.
Такк слышал, что у коней Хель раздвоенные копыта и голые, как у крыс, хвосты, теперь же он увидел, что они покрыты чешуей. Однако ни Такк, ни его пони, ни даже Ураган не были готовы к той омерзительной вони, которую испускали эти создания. Баккану пришлось задержать дыхание. Лошади отпрянули, и всадники с трудом удержали их на месте.
Наконец Такк перевел взгляд на третьего парламентера, человека в черном. Он напоминал гирейца или кистанца, но выглядел очень странно: текущая из угла рта слюна, пустые глаза, безвольный подбородок, ни малейшего признака интеллекта.
Все это Такк разглядел, пока они приближались к посланцам Модру, стоявшим между северными воротами крепости и вражеским войском. Король и варорец остановились напротив парламентеров. Гхол перевел взгляд с одного на другого, его черные мертвые глаза на мгновение встретились с синими сверкающими, словно драгоценные камни, глазами Такка, и баккан вздрогнул. Затем гхол вновь повернулся к посланнику Модру и страшным голосом произнес на грубом слукском наречии: "Гулгок!"
"Он говорит, словно восставший из гроба покойник", - подумал Такк.
До сих пор ничего не выражавшее лицо человека скорчилось в отвратительную гримасу, глаза злобно засверкали, губы растянулись в коварную ухмылку. Вскрикнув, Такк закрыл лицо рукой, а король побледнел. Голос человека прозвучал как шипение гадюки.
- Аурион Красноокий. Я и не надеялся увидеть тебя, - прошипел он, переводя злобный взгляд на Такка. - Очень мило с твоей стороны привести с собой и других моих врагов в эту же ловушку.
Варорец почувствовал, как у него волосы зашевелились на голове, а руки стиснули древко так, что побелели костяшки.
Человек вновь перевел взгляд на короля.
- Посмотри вокруг, безумец. Даже одного глаза достаточно, чтобы увидеть все эти бесчисленные войска. Но я милостиво предлагаю тебе сложить оружие и сдаться, тогда тебе и твоим подданным будет позволено жить в рабстве и служить мне до конца ваших дней. Обдумай как следует свое решение, ведь ты слывешь мудрым королем. Второй такой возможности у тебя не будет. Выбирай, рабство или смерть?
Человек закончил свою речь, презрительно ухмыляясь.
- Передай своему подлому хозяину, что Аурион Красноокий выбирает свободу!
Леденящий душу крик вырвался из груди посланца:
- Ты выбрал смерть, так умри же, Аурион Красноокий! - И человек коротко скомандовал рюкку и гхолу: - Глукту!
Гхол выхватил меч и пришпорил своего коня. В эту же секунду рюкк достал спрятанный под плащом лук с черной стрелой.
- Измена! - закричал Такк и поскакал прямо на рюкка, боковым зрением он увидел, что Аурион достал из ножен сверкающий клинок и погнал Урагана навстречу гхолу. Тем временем рюкк вставил стрелу и прицелился в короля. Такк, наклонив знамя, поскакал вперед, метя в голову врага. Древко от удара переломилось надвое. Враг со сломанной шеей замертво свалился на землю, Такк остался с деревянным обломком в руке. Баккан развернул пони и услышал лязг оружия. Он едва успел заметить, что гхол вовсю размахивает мечом, как сам оказался между сражавшимися и третьим парламентером. Но конь Хель, на котором сидел человек, не шелохнулся. А лицо посланника было совершенно бесстрастно, глаза потухли, изо рта текла слюна.
Кланг! Чанк! Мечи скрестились. Тханк! Клинок короля вонзился в грудь гхола, но рана тут же затянулась. Чинг! Тхонк! Гхол ранил короля в предплечье, брызнула красная кровь. Чанк! Вновь клинок Ауриона рассек плоть врага, но и на этот раз на теле гхола не осталось даже царапины.
- Убейте лошадь! - крикнул Такк, и меч Ауриона полоснул по горлу зверя. Хлынула черная кровь, и конь Хель рухнул на землю, увлекая за собой всадника. Однако гхол быстро вскочил на ноги, целый и невредимый, и, издав жуткий крик, двинулся на короля. В ответ на этот клич во вражеском стане раздалось несколько голосов. И несколько десятков гхолов выехали на помощь. Такк, заметив их, в отчаянии пришпорил своего пони и поскакал прямо на врага, держа обломок древка, словно копье, - точно так, как это делал принц Игон, когда тренировался. Расщепленный конец древка вонзился в грудь гхола. От удара Такк вылетел из седла и упал на землю. Варорец едва расслышал, что король зовет его по имени. Он поднялся на ноги, но тут же оторвался от земли и плюхнулся на живот поперек Урагана прямо перед Аурионом Краснооким.
Такк задыхался, от жуткой тряски его вырвало. За ними по пятам неслись гхолы, но Ураган скакал под прикрытием лучников, стрелявших со стены по преследователям. Пони Такка, оставшись без седока, прискакал вслед за ними.
* * *
- Он убил их! Он убил их обоих! - закричал Хогарт, начальник стражи, и, широко улыбаясь, снял Такка со спины Урагана и опустил на землю. Но Такк не смог устоять на ногах и рухнул на колени, схватившись за живот и судорожно глотая воздух. Он понял, что плачет. Аурион наклонился к нему.
- Вставай, - сказал король, поддерживая варорца за плечи. Маленький баккан взглянул на короля и разрыдался еще безудержнее, в то время как солдаты на стенах приветствовали его радостными криками.
В конце концов, Такку удалось успокоиться, и он перестал всхлипывать. Король произнес тихим голосом, слышным только ваэрлингу:
- Сэр Такк, ты должен подняться на укрепления. В это время страшных испытаний защитники крепости должны видеть своих героев, чтобы обрести надежду и мужество.
- Но, сир, ведь я вовсе не герой, - сказал Такк. Король удивленно посмотрел на варорца:
- Не герой? Чепуха! Даже если ты сам этого не осознаешь, ты настоящий герой. И солдаты должны тебя видеть. Пойдем, поднимемся на стену.
Они взошли на башню, возвышавшуюся над северными воротами, - король и варорец. Люди бурно приветствовали их, отдавая честь. Такк посмотрел на равнины за северной стеной, откуда они только что прискакали. Третий парламентер исчез без следа, словно растворился в воздухе. Но на белом снегу лежал мертвый конь Хель, а неподалеку - рюкк и гхол, с торчавшими из груди деревянными обломками, убитые его собственной рукой. Однако Такк не чувствовал гордости, даже несмотря на восторженные крики, раздававшиеся со всех сторон, наоборот, его трясло от отвращения и ужаса. Одно дело выстрелить в рычащего валга, как тогда на заставе у Мельничного брода, и совсем другое - убить существо, которое ходит на двух ногах, носит одежду и умеет говорить. К тому же само насилие было отвратительно - удары, ломающиеся кости, хлещущая кровь. При виде своих жертв Такк почувствовал мучительную тошноту.
