порта, человек был редким гостем в Сабее.
Проходя торопливо по улицам, окаймленным каменными грибами, Грегг чувствовал себя объектом любопытства. Он утешал себя тем, что в костюме земного летчика его не узнают. Но всегда серьезные марсиане не только не рассматривали его, а отворачивались, что было гораздо хуже.
Улица Пищевиков — тихая, на ней можно встретить жилища ремесленников, философов и просто жилые дома. На ней не увидишь танцев влюбленных или процессию алебардщиков, здесь не случается чего-либо, более привлекающего внимания, чем четырехдневная дискуссия об относительности класса пуль или случайный обмен выстрелами. Причина в том, что самый знаменитый частный сыщик планеты живет на этой улице.
Грегг всегда испытывал странное чувство, когда бывал на Марсе с его голубым глубоким и холодным небом, маленьким солнцем, низким атмосферным давлением, воздухом бедным кислородом и заглушающим звуки. Но он любил Сиалоха, и, когда взбежал по лестнице, постучал молотком в дверь квартиры на втором этаже и вошел, у него было ощущение, что он избавился от кошмара.
— А! Грегг. — Сыщик отставил струнный инструмент, на котором играл, и неуклюже пошел навстречу гостю. — Вот приятный сюрприз! Входите, дорогой друг, входите же.
Он гордился своим английским, но невозможно воспроизвести свистящее и дребезжащее произношение марсиан. Впрочем, Грегг давно к нему привык.
Он осторожно вошел в узкую и высокую комнату. Фосфоресцирующие змеи, которые освещали ее по ночам, спали, свернувшись в кольцо на каменном полу, среди вороха бумаг, различных предметов и оружия; красный песок покрывал подоконники готических окон. Сиалох обслуживал себя только сам. В одном углу находилась небольшая химическая лаборатория. Все стены увешаны полками — криминалистическая литература трех планет, марсианские отчеты, микропленки с Земли, говорящие камни с Венеры. В одном из углов барельефы, изображавшие царствующего «Матриарха», были изрешечены пулями. Человек с Земли не мог бы сидеть на треугольной марсианской мебели, но Сиалох вежливо позаботился о наличии кресел, поскольку его клиентура была трехпланетной. Грегг занял старое кресло XX века, уселся, тяжело дыша в кислородной маске.
— Я думаю, вы здесь по официальному, но конфиденциальному делу, сказал Сиалох, вынимая из клюва трубку, основательно обкуренную.
Марсиане с удовольствием переняли табак, но им приходится смешивать его с перманганатом калия. Грегг поздравил себя хоть с тем, что не придется вдыхать голубые пары.
— Откуда вы это знаете? — спросил он.
— Элементарно, дорогой Грегг. Вы мне кажетесь очень возбужденным, а только служебная неприятность может так подействовать на старого холостяка вашей расы. Кроме того, вы пришли сначала ко мне, а не обратились в Гомеостатическое управление. Значит, дело серьезное.
Грегг напряженно улыбнулся. Он не умел читать выражение марсианского «лица»… Что может соответствовать улыбке или движению бровей на лице, совершенно не похожем на человеческое? Но этот аист-переросток…
Нет. Сравнивать существа с различных планет — значит издеваться над возможностями языка. Сиалох был двуногим существом двухметрового роста, отдаленно напоминающим аиста. Однако тощая голова с красным клювом на конце извилистой шеи была слишком велика, желтые глаза слишком глубоки, белые перья напоминали скорее перья пингвина, а не летающей птицы, если не обращать внимания на хвост с голубыми меховыми перьями. На месте крыльев были красноватые и худые руки, заканчивающиеся ладонями с четырьмя пальцами. И положение тела было более твердым, чем у птицы.
Грегг вернулся к действительности. Боже мой! Город простирался вдаль, серый и спокойный, солнце заходило на западе, за пастбищами Сабейского залива и Эрейской пустыни; под окном слышался смутный шум экипажа, приводимого в движение колесом, похожим на «беличий топчан» английских тюрем… А он сидит здесь, готовясь рассказать историю, способную взорвать всю Солнечную систему!
Его руки в перчатках от холода судорожно сжимались.
— Да, это совершенно конфиденциальное дело. Если бы вы смогли его разрешить, вы приобрели бы состояние. — Блеск, появившийся в глазах Сиалоха, заставил Грегга пожалеть о сказанном, но он продолжал: — Один вопрос, кстати: каковы ваши чувства к нам, людям с другой планеты?
— У меня нет предрассудков. Только мозг имеет значение, покрыто ли снаружи его вместилище перьями, волосами или костяными пластинками.
— Хорошо вас понимаю. Но некоторые марсиане относятся к нам враждебно. Мы нарушаем древние традиции… Впрочем, это неизбежно, если мы хотим торговать с вами.
— К'те. Эта торговля, в целом, полезна. Ваше топливо, ваши машины — и табак тоже — в обмен на наш канц и наш снули. И кроме того, мы закоснели. Наконец, межпланетные полеты открыли новое намерение в криминалистике. Да-да, я террофил.
— Так что вы нам поможете? И вы будете молчать? Ведь эта история может заставить вашу всепланетную федерацию изгнать нас с Фобоса.
Три века закрылись, сделав лицо с длинным клювом совершенной маской.
— Я не могу пока ничего обещать, Грегг.
— Ладно… тем хуже! Я рискну. — Инспектор сделал глубокий вздох. — Вы наверняка знаете историю о драгоценностями короны?
— Они были взяты на Землю, чтобы их там выставить, а также для научной работы.
— После многих лет переговоров. На всем Марсе нет более ценной реликвии… Вы были древней цивилизацией еще когда мы охотились на мамонтов… Так вот, их украли.
Сиалох открыл глаза, но его единственной реакцией был кивок головой.
— Они были помещены на корабль-робот на станции «Земля». Когда корабль прибыл на Фобос, выяснилось: они исчезли.
Сиалох зажег трубку с помощью сложной системы из кремния и железа спички не загораются на Марсе. Когда операция была закончена, он высказал предположение:
— А может быть, судно было ограблено по дороге?
— Нет, это невозможно. Всякий межпланетный корабль Солнечной системы занесен в список, и известно с точностью до часа, где он находится. Кроме того, вообразите, что хотят найти точку в безграничном пространстве и ее догнать. Никакой корабль с людьми не может взять столько горючего, чтобы это сделать. Не забудьте к тому же: о том, что драгоценности будут отправлены таким способом, вообще не сообщалось. Только полиция ООН и персонал станции «Земля» знали — с момента, когда корабль стартовал, а тогда уже не было времени для перехвата.
— Очень интересно, — Сиалох глубоко затянулся дымом.
— Если поднимется шум, — сказал Грегг жалобным тоном, — вы представляете последствия. Я думаю, у нас пока есть еще несколько друзей в вашем парламенте.
— В Палате Деятелей, да… несколько. Но не в Палате Философов, которая только и принимает окончательные решения.
— Это может привести к двенадцатилетнему перерыву в отношениях Земли и Марса… может быть, к разрыву навсегда. Черт возьми, Сиалох, просто необходимо, чтобы вы нашли эти камни.
— Гм, извините, прошу вас, но это требует размышления. — Марсианин взял музыкальный инструмент и извлек из него несколько аккордов. Грегг
