Хоббиты и пони заторопились. Усталость и страх отступили.
-- Гей! Вперед, мерри дол! - донеслось до них.
Гей! Вперед, мерри дол! Торопитесь,
Хоббиты! Пони! Мы рады вам.
Пусть начнется веселье. Давайте споем вместе!
Послышался другой чистый голос, молодой и звонкий, как весна, подобный весеннему ручью, бегущему с холма:
Пусть начинается песня! Споем все вместе!
О солнце, о звездах, луне и тумане,
дожде и облачной погоде,
О свете дня, о ветре над холмами,
О звоне сердца и шелесте тростника
Над затемненным прудом,
О лилиях над водой.
Старый Том Бомбадил и Дочь реки ждут вас!
С последними звуками этой песни хоббиты вступили на порог, и их со всех сторон окружил золотой свет.
96
Глава vii
В ДОМЕ ТОМА БОМБАДИЛА
Четверо хоббитов переступили через широкий каменный порог и стояли неподвижно, мигая от яркого света. Они находились в длинной низкой комнате, залитой светом ламп, свисавших с балок потолка. На столе темного полированного дерева стояло множество высоких свечей, ярко горевших.
В кресле, в дальнем конце комнаты, лицом ко входу сидела женщина. Ее длинные волосы рассыпались по плечам, зеленые как молодой тростник, усеянные серебром, как каплями росы: на ней был золотой пояс, в форме переплетенных лилий и незабудок. У ее ног в широком сосуде плавали белые водяные лилии, так, что она казалась сидящей на троне посередине пруда.
-- Входите, добрые гости! - сказала женщина, и они поняли, что именно ее чистый голос слышали они только что. Они сделали несколько неуверенных шагов вглубь комнаты и начали низко кланятся, чувствуя странную неловкость, как если бы они постучали в дверь придорожного дома с просьбой о воде, а им открыла дверь королева эльфов в платье из живых цветов. Но прежде чем они сказали что-нибудь, она встала, легко перепрыгнула через лилии и со смехом побежала ним навстречу: платье ее мягко шелестело, как вода в берегах реки.
-- Входите, дорогие гости! - повторила она, беря Фродо за руку. - Смейтесь, будте веселы. Я Голдбери, дочь реки. Она легко обошла их, закрыла дверь и повернулась к ним, протянув свои белые руки. - Закроемся от ночи! - сказала она. Может вы все еще боитесь тумана, древесных теней и глубокой воды? Ничего не бойтесь! Ведь сегодня вы под крышей дома Тома Бомбадила.
Хоббиты удивленно смотрели на нее, она по очереди с улыбкой оглядела их.
-- Прекрасная леди Голдбери! - сказал наконец Фродо, чувствуя, что сердце его наполняется непонятной ему самому радостью. Он был очарован ее голосом.
-- Прекрасная леди Голдбери! - повторил он. - Теперь радость, заключавшаяся в песнях, которые мы слышали, мне понятна.
О, более стройная, чем ствол ивы!
О, более чистая, чем чистая вода!
О, прекрасная дочь Реки!
О, весна, а за нею лето и вновь весна!
О, ветер над водопадом и смех листвы!
Внезапно он остановился, охваченный удивлением при звуках своего голоса. Он поет такую песню! Но Голдбери засмеялась.
-- Добро пожаловать! - сказала они. - Я не знала, что народ Удела так сладкоязычен. Но я вижу, что ты друг эльфов: об этом говорит блеск твоих глаз и звук твоего голоса. Счастливая встреча! Садитесь и ждите хозяина дома! Он скоро будет. Он заботится о ваших усталых лошадках.
97
Хоббиты с готовностью сели рядышком на стулья с изогнутыми спинками, а Голдбери занялась столом: их глаза неотрывно следили за нею: грация и красота ее движений заполняла их сердца восторгом. Откуда-то из-за дома донеслись звуки пения. Вновь и вновь улавливали они среди множества слов д е р р и д о л, м е р р и д о л и р и н г, и д и н г д и л л о повторяющиеся снова и снова.
Старый Том Бомбадил веселый парень.
Куртка его ярко-голубая, а ботинки желтые.
-- Прекрасная леди! - сказал спустя некоторое время Фродо. - Ответь нам, если мой вопрос не покажется тебе глупым, кто такой Том Бомбадил?
-- Он это он, - сказала Голдбери, прерывая свои быстрые движения и улыбаясь.
Фродо вопросительно посмотрел на нее.
-- Он тот, кого вы видите, - сказала она в ответ на его взгляд. - Он хозяин леса, воды и холма.
-- Значит, вся эта земля принадлежит ему?
-- Конечно, нет, - ответила она и улыбка ее увяла. Это было бы слишком тяжелой ношей, - добавила она как бы про себя. - И деревья, и травы, и все растущее или живущее здесь принадлежит только себе. Том Бомбадил хозяин. Никто не видел Старого Тома бродящим в Лесу, идущим вброд по воде, взбирающегося на вершину холма в свете и тенях. Он не знает страха. Том Бомбадил - хозяин.
Дверь отворилась и вошел Том Бомбадил. Теперь он был без шляпы и его густые каштановые волосы были увенчаны осенними листьями. Он засмеялся, и подойдя к Голдбери, взял ее за руку.
-- Это моя прекрасная леди! - сказал он, кланяясь хоббитам. - Это моя Голдбери, одетая в зелень и серебро с цветами у ног. Стол готов? Я вижу хлеб и масло, мед и молоко, сыр и фрукты, и ягоды собраны. Довольно ли этого для нас? Готов ли ужин?
-- Готов, - ответила Голдбери, - но, может быть, гости еще не готовы?
Том хлопнул в ладоши и воскликнул.
-- Том! Том! Твои гости устали, а ты забыл об этом! Идемте мои веселые друзья. Том освежит вас. Ваши грязные руки станут чистыми, лица освежаться: сбростьте свои плащи и положите узлы!
Он открыл дверь, и они пошли за ним по короткому коридору и завернули за угол... Тут была низкая комната с наклонной крышей (казалось, это пристройка, находящаяся к северу от дома). Стены каменные, увешанные зелеными и желтыми занавесями. Пол был выслан плитами и покрыт свежим зеленым тростником. На нем лежали четыре пышных матраса, покрытых белыми одеялами. Матарсы лежали в ряд у стены. У противоположной стены стояла длинная скамья с широкими глиняными тазами, рядом со скамьей стояли кувшины, полные воды, холодной и горячей. Стояли наготове у каждой постели мягкие зеленые комнатные туфли.
Вскоре умытые и посвежевшие, хоббиты сидели за столом, по двое с каждой стороны, а с противополжных концов сидели Голдбери и хозяин. Это был длинный и веселый ужин. Хоббиты ели так, как может есть уважающий себя хоббит, в еде не было недостатка. Напитки в их стаканах казались чище родниковой холодной воды, однако действовали на них, как вино, веселили
98
сердца и развязывали языки. Гости вдруг обнаружили, что весело распевают, как будто это легче и более естественнее, чем говорить.
Наконец Том и Голдбери встали и быстро очистили стол. Гостям велели спокойно сидеть на месте, каждому к усталым ногам была поставлена скамеечка. В широком очаге перед ними горел огонь, от которого доносился приятный запах, как будто горели стволы яблони. Когда все было приведено в порядок, все огни в комнате погасли, за исключением одной лампы и пары свечей с каждой стороны каминной полки. Голдбери подошла и остановилась перед ними, держа в руке свечу. Она пожелала всем доброй ночи и крепкого сна.
