- Ну, чего, Хитрец, потопали, что ли?
Пак стоял в раздумий.
- А как же мы без него-то пойдем? Он хоть порядки тутошние знает, а мы вообще ни хрена...
- Но-но! - погрозил пальцем Хреноредьев. - Чего это мы вдруг без хрена?! С хреном! - он сам запутался, развел лапами.
- Короче, едрена, со всем, с чем полагается!
И пошел было к заборчику. Но тут и до него дошло, что поступили не слишком-то умно, сами своего же единственного проводника и связали!
Буба дико вращал выпученными глазами и пытался языком выпихнуть сапог изо рта. Разумеется, это была напрасная затея, Хреноредьев сработал на совесть.
Они еще около сорока минут препирались с Паком. Дело чуть не закончилось дракой. Потом поуспокоились, решили отвязать Бубу-мученика. Но кляпа не вынимать, руки связать за спиной - пускай идет впереди их, дорогу указывает, к этому самому к шалашу.
Они подобрались к заборчику, улеглись в тени кустов. Решили передохнуть малость перед отчаянным броском сквозь неизвестность. Хреноредьев, отвернувшись, дожевывал припасенного полуразложившегося крысосуслика. Пак ронял слюни, облизывался, но не просил, терпел. Буба лежал на спине - ему было очень неудобно, мешали свои же связанные в кистях руки. Но и он терпел. За заборчиком было почти светло и спокойно. Никто не собирался, похоже, их травить и вылавливать, сажать в зоопарки или в богадельни.
- Чего это, едрена? - поинтересовался вдруг Хреноредьев.
- Где?
- Да вона, тама! - Хреноредьев указал в сторону изваянья, в глубину парка. - Шумнуло чего-то? Или послышалось?
Пак всмотрелся. От напряжения даже глаза заболели.
Нет, им не послышалось и не показалось, там кто-то был. Неизвестно кто, но точно, был! Оттуда, прямо из дыры, через которую они вылезли сюда, в Забарьерье, вылазил еще кто-то. Сначала мелькнул желтенький лучик, словно ощупывая пространство, потом высунулась какая-то странная конечность - то ли нога, то ли лапа, очень большая, потом лучик стал ярче... Но он освещал не вылезавшего, а то, что было перед ним. И все же Пак рассмотрел целую кучу рук, ног, лап... из-за этой кучи вдруг выглянул самый обыкновенный турист. Послышались неразборчивые голоса.
- Ты пока не стреляй, едрена! - предупредил шепотком Хреноредьев. - Спугнешь еще!
Пак думал, что стрелять не следует совсем по другой причине. Он вдруг сообразил, что эта самая "куча" лап, ног, рук принадлежит одному существу, причем существу, хорошо ему знакомому. Да, это было то самое Чудовище, виновник всех бед и напастей! Непобедимое, несокрушимое, не боящееся пуль и камней Чудовище! Стрелять было просто бесполезно!
- Видал? - спросил Пак у инвалида.
- Чего?
- С туристом вылез, гад! Все они заодно! Я давно подозревал, что заодно! Помнишь, дурья башка, как эта тварь из башни на площади выползла, а? И как сразу все началось! И пальба, и огонь, и расстрелы...
- Тихо ты! - испугался вдруг Хреноредьев. - Тихо, едрена, авось не заметят!
Но их никто не видел. Чудовище с туристом почти сразу же подошли к изваянию псевдопапаньки. Турист долго чего-то показывал, лопотал, убеждал в чем-то. Потом Чудовище навалилась на пьедестал, загудело, заохало, заскрипело... и изваяние сдвинулось метра на три. Почти сразу же и турист и Чудовище пропали. Видно, залезли в какое-то потайное место, а может, и в лаз, в подземный ход! Пак разинул рот, глядел, ничего не понимал. Изваяние медленно, будто его подталкивали снизу, вернулось на свое место. И снова в парке стало тихо, спокойно, будто ничего и не произошло. Снова в нем оставались лишь Пак Хитрец, инвалид Хреноредьев и Буба Чокнутый.
- Пора! - произнес наконец Пак трагически.
- Пора, - заговорщицки отозвался Хреноредьев. Они перекинули через заборчик Бубу. Перемахнули сами, и вся троица побежала к домам, через улицу, побежала, стараясь не попадать под лучи фонарей... Но все равно они были видны до тех пор, пока не затаились между домами, пригнувшись у палисадничков, переводя в темноте дух.
- Все! - заявил Лопоухий Дюк. - Лопнуло мое терпение! Я щяс или перестреляю всех, кто попадется, или вылезу и пойду назад!
Гурыня, не оборачиваясь, закатил Дюку затрещину. Навесил для убедительности еще одну, сверху. Но ругать не стал, напротив, почти проорал, бодро и весело, с пришипом:
- Парни! Чует мое сердце - мы у цели! Все, падла, добрались. А ну, все по местам! Бага, падла, докладывай!
Бага Скорпион вытянулся в струнку - ровно настолько, насколько ему это позволило сделать внутреннее пространство броневика. И отрапортовал:
- Все в полной боеготовности, шеф! Парни ждут с нетерпением, понимаешь, так и рвутся в бой!
- Отлично!
Гурыня был взвинчен до предела. Он и чувствовал себя теперь не шефом, не вожаком, не Гурыней, а дрожащей стрелой в натянутом луке. Вот-вот, пальцы стрелка разожмутся, и...
- Вперед, падлы! Полный вперед! Эй, Плешак?!
- Я!
- Лопоухий?!
- Я!
- Бага?!
- Я!
- Никто не спит?!
- Никак нет!!! - рявкнули одновременно три глотки.
Гурыня затрясся в предвкушении, маленькая головка задрожала на вытянутой длинной шее.
- Последняя инструкция, падла! Чтоб с ходу! С лету! Поняли, падлы?! Штурм и натиск! Туда - обратно! Налетели, перебили, похватали, чего надо, в машину - и сразу назад! Лихо! Смело, падла! Молодецки!!!
- Так точно!!!
Гурыня был доволен парнями. Но он сам не знал, что будет тогда, когда эта чертова труба кончится. Да и ладно, лишь бы она кончилась, а там разберутся!
- Полный вперед!
Снопы фар-прожекторов уперлись где-то еще совсем далеко в какую-то преграду, уперлись одним желтым кругом.
- Эй, шеф, притормозить бы! - заверещал Бага.
- Ни за что! Полный вперед!! К бою!!!
Хенк обливался потом, но не отставал, полз за Чудовищем по узкому земляному лазу. Он удивлялся, как само Чудовище не застревает в нем. Казалось, они тут находятся целую вечность. Но на самом деле они проползли не больше двух сотен метров.
- Во! Просвет! - невольно вырвалось у Чудовища. Они выбрались в какое-то темное помещение, заваленное мешками, заставленное коробками и ящиками. Дышать стало легче. Первым делом Хенк осмотрел свой пулемет - все было в порядке, лишь немного земли набилось в пазы. Но в дуле ее не было.
- И чего дальше? - поинтересовалось Чудовище.
- Чего-чего, - передразнил Хенк, - будто я сам знаю. Посидим немного, потом выберемся. Ты мотай, куда тебе вздумается - лучше в леса какие-нибудь, там можно скрываться сто лет, а я уж до своих доберусь!
- Ладно, так и сделаем, - согласилось Чудовище. На мешках было удобно сидеть. И вообще здесь было спокойно, хорошо. Не хотелось отсюда уходить.
- Я пойду на разведку, - сказал Хенк. И полез по лесенке наверх.
Чудовище осталось в темном помещении. Осмотрелось. В мешках и коробках было съестное. Это оно сразу определило по запаху. Проковыряло один из мешков, в нем лежали кругленькие штуковинки, совсем темные снаружи и белые внутри - Чудовище разгрызло одну. Подержало во рту. Проглотило. Потом, не раздумывая долго, вытряхнуло в пасть содержимое всего мешка, перетерло жвалами. То же оно проделало со вторым мешком, третьим. Сразу стало веселее. Даже сил вроде бы прибавилось. В коробках стояли бутылочки с желтенькой сладковатой дрянью. Если бы не жажда. Чудовище ни за что бы не стало глотать ее. Но пришлось опустошить десятка два бутылочек. Кровь сразу же забурлила в жилах.
