– Открой, я сказал!
У Гарика задрожали губы. Он торопливо открыл дверь.
– Хорошо, – сказал он. – Уходи, если хочешь. Но прежде выслушай меня.
– Ну?
– Я пока по комплексу шел, костерил тебя на чем свет стоит.
Рикошет странно усмехнулся и спросил:
– Подохнуть как собаке не желал?
– Нет, – помотал головой Гарик. – Надо же думаю, какое имя загнул… Не мог придумать что-нибудь попроще… А когда за ворота вышел, вспомнил. И вернулся.
– Что же ты вспомнил?
– Ты говорил, что у тебя тетка тут. А Марта Эмильевна у меня в музыкальной школе вела, – насупившись, сказал Гарик. – Меня тоже в честь дедушки назвали. Да еще, ты ведь сказал, что тот, другой, погиб в прошлом году. И имя его я теперь знаю. А про тот скандал даже в наших газетах писали. Как там … «Неожиданное убийство известного авторитета Алика Махмутдинова по кличке Ангел потрясло…»
– Не надо, – сказал Рикошет тихо.
Гарик замолчал. Витек почесал бритый затылок.
– Это плохо, – сказал он, морщась. – Что писали. Надеюсь, хоть фотографий не печатали? Что-нибудь вроде «Любовник известного авторитета, погибший вместе с ним. Снимок с сольного концерта в Сивик Аудиториум, Лос-Анджелес, США»?
– Нет, ничего такого не было, – сказал Гарик. – Но ведь в той машине нашли все твои документы…
– Это долго объяснять.
– А почему ты…
Рикошет вздохнул.
– Когда я протрезвел настолько, что газетный текст перестал расплываться у меня перед глазами, – сказал он. – Их уже похоронили… Отец на опознание не пошел.
– Прости меня, – сказал Гарик. – Тебе только сегодня этот жирный мудак сказал, что…
– Да.
Гарик обнял Рикошета.
– Давай спать ляжем, в конце концов, – глухо сказал он. – Рассветет уже скоро.
– Пойдем, что же. Рите надо памятник при жизни ставить, – усмехнулся Рикошет. – Она ведь этот темперамент выдерживает уже два месяца…
– Четыре.
– Тем более.
Сергей завернул на свою любимую веранду, где на стене было нарисовано солнце. Его только сегодня выписали. Перекусив и маленько придя в себя, Сергей долго собирался с духом, прежде чем подняться на седьмой этаж. Ему случалось в жизни побывать в самых разных ситуациях, но зайти к девушке и сказать ей: «Ты, это… сходи на сифилис проверься» солисту «Акафиста» предстояло впервые. Вичка, конечно, и сама уже наверно все знала. Но, с другой стороны, она ведь была такая невинная и неопытная… могла и не понять, в чем дело.
Однако Вики дома не оказалось. Сергею вообще никто не открыл. Парень догадался, что Вика, скорее всего, в лицее, сдает очередной экзамен, а родители на работе. За месяц, проведенный в стационаре, Сергей отвык от обычной жизни. Он подумал о том, что надо будет предъявить справку и добиться, чтобы ему продлили сессию. При одной мысли о неизбежных глумливых смешках парню стало тошно. Но идти в армию Сергею не хотелось, так что эту чашу унижений предстояло испить до дна. Не знал он и последних новостей. Из всех друзей к нему в больницу пришел только Рикошет, да и то по делу. Сергей решил спуститься во двор и дождаться Вику в детском садике. На обратном пути из лицея девушка точно должна была там пройти.
Но на веранде уже сидела какая-то девушка, причем довольно симпатичная, хотя и немного полная. Сергей помедлил. За последнее время его отношение к девушкам радикально изменилось. Тот Сергей, который смело вошел бы на веранду, познакомился бы с девушкой и через полчаса разложил бы ее в кустах под соседним грибком, долго и мучительно умирал весь этот месяц под воздействием пенициллина, и наконец испустил дух. Сергей очень удивился, когда узнал Наташу. В одной руке девушка держала банку с пивом, в другой дымилась сигарета.
– Привет, Натка, – сказал Сергей, усаживаясь на низенькой лавочке.
– Здорово, – сказала Наташа. – Давно тебя выпустили?
– Сегодня. Слушай, а ты сегодня в лицей ходила? Не знаешь, у Вички сегодня экзамен или что?
Наташа неприязненно посмотрела на него и сплюнула. Сергей знал, что о его интересе к Вике будет доложено Кате, но нежелание объясняться превысило страх перед возможным скандалом.
– Я там неделю назад была последний раз, – сказала она мрачно.
– Ух ты, – сказал Сергей. – Досрочно, что ли, все сдала? Ну ты молодец.
Наташа сморщилась, и Сергей с удивлением понял, что она сдерживает слезы.
– Ничего я не сдала, – дрожащим голосом ответила она, высморкалась и добавила: – Меня исключили еще до того, как экзамены начались.
– Как исключили? – изумился Сергей. – За что?
* * *
Катя отхлебнула пива и коснулась рукой широкого солнечного луча. Как и улыбающееся солнце, луч был нарисован на стене детской веранды. Катя протянула баклаху Наташе и полезла за сигаретами.
В детском садике было тихо-тихо. Всех малышей давно разобрали по домам. Катя закурила, глядя на забытый в песочнице сине-красный самосвал. Отломанные желтые колеса валялись тут же. «Вот и я такая же», подумала девушка. – «Сломанная игрушка, брошенная за ненадобностью…».
Подумала – и усмехнулась. Похожее ощущение последнее время часто посещало Катю, но девушка еще была достаточно трезвой, чтобы понимать, что до подобной участи ей далеко. Что же касается игрушек, то Катя, под влиянием свалившейся на нее депрессии, с последней зарплаты купила себе мобильник. Игрушка настолько же дорогостоящая, насколько и бесполезная, позвонить по нему Катя могла разве что Сергею да Гарику и Рите в Хириши.
Сегодня Катина мама поручила дочери рассадить перцы из одного большого поддона в отдельные торфяные горшочки. Тепло наконец установилось, и перед переносом рассады в теплицу следовало дать перцам возможность вырасти побольше. Катя позвала на помощь сестру – вдвоем и веселее, и быстрее. За работой Катя, слово за слово, рассказала Наташе о хиришской измене Сергея, принесшей подруге солиста «Акафиста» не только головную боль, но и постановку на учет в вендиспансере. Наташа видела Грина и Вику каждый день в лицее и сама уже догадалась, что парочка распалась, но подробностей разрыва она не знала. То, что именно Вичка заразила Сергея сифилисом, до сих пор не укладывалось в голове у девушки. Ну ладно бы какая-нибудь шалава, чего от таких еще ждать, но чтобы Вичка! Ведь получалось, что Вика пудрила мозги Грину насчет своей девственности, а сама в это время с кем-то еще спала! Катя же на изумление сестры ответила, что так всегда и бывает. Наташа искренне сочувствовала Кате. В сестре словно что-то надломилось из-за болезни, хотя Сергей в этой сложной ситуации повел себя как настоящий мужчина. Он отвел подругу в частный медцентр и нашел денег на лекарства Кате, а сам сдался в стационар, где лечили бесплатно. Катя закончила пить таблетки на прошлой неделе, а Сергея должны были выпустить еще только недели через две. Катя с энтузиазмом встретила предложение Наташи пойти попить пива в садик по окончании возни с перцами. Переодеваться девушки не стали – не на дискотеку собирались. Наташа осталась в растянутой футболке с зайчиком из «Ну, погоди!» и старых тренировочных штанах, которыми снабдила ее сестра в качестве рабочей одежды, а Катя пошла прямо в своем домашнем халатике. Черное сердце над левой бровью и массивный перстень смотрелись на фоне мирного ситца жутким диссонансом.
