В нескольких футах за Аратаком шел Дэйн, не вынимая меча из ножен. В центре — Райэнна с копьем, кинжалом и ножом. За ее правым плечом осторожно двигался всегда готовый к схватке Клифф-Клаймер. В арьергарде следовала Даллит со своей пращей. Дэйн старался вести отряд так, чтобы избегать слишком густых зарослей, так как только Райэнна и мехар по-настоящему были экипированы для ближнего боя.
— Аратаку и мне нужно пространство для того, чтобы размахнуться, а Даллит тем более необходимо, чтобы до цели было какое-то расстояние, иначе она не сможет произвести нормальный выстрел. Но если нас атакуют, мы должны быть готовы ко всему.
Так они и шли через пустынную местность, держа наготове оружие и в любой момент ожидая самого худшего. Следовало найти какую-нибудь возвышенность и занять позицию там, чтобы никто не смог подобраться незамеченным к маленькому отряду. Дэйн почему-то ждал, что с восходом солнца в долине начнется самая настоящая резня: раздадутся боевые кличи, вопли и стоны раненых и умирающих, потоками хлынет кровь. Но вместо этого вокруг по-прежнему царила тишина и не было, казалось, ни единой живой души, кроме самих пятерых пленников.
«Охота идет одиннадцать дней, — сказал сам себе Дэйн. — Это-то и есть самое ужасное. Мы не можем расслабиться ни на мгновение.
Больше того. Чем дольше нас не трогают, тем больше шансов, что наше формирование подвергнется наиболее яростному нападению. Очевидно, пока охотники лишь наблюдают за нами».
Так за часом шел час, и солнце, перевалив высшую точку своего подъема, стало понемногу клониться к закату; недолгий день уже готов был отступить перед сумерками вечера, но нигде не было видно охотников, равно как и другой дичи. Уже почти совсем наступил вечер, когда отряд остановился возле скальных нагромождений, чтобы немного отдохнуть. Они попили воды из ручья, бившего из расщелины, поели прихваченных с банкетного стола сладостей. Райэнна встала и направилась за скалу, но Дэйн крикнул:
— Нет, все должны оставаться вместе!
Она подняла брови и спросила:
— Совершенно с тобой согласна, но как поступать с тем, что так стыдливо зовется природными надобностями?
— Идите вместе с Даллит, — коротко ответил Дэйн, — но не уходите далеко, так чтобы в случае появления врагов вы успели позвать на помощь. Пока не сядет солнце и мы не найдем одну из нейтральных территорий, расслабляться рано. Нельзя складывать оружие даже на пять минут.
Клифф-Клаймер оскалил зубы в улыбке превосходства:
— Вот тут-то у меня перед вами, обезьяноподобными — преимущество. Мое оружие всегда при мне.
Тем не менее Дэйн, отойдя в сторону с тем, чтобы разобраться со своими «природными надобностями», отметил напряженность в позе гигантского «кота», который нет-нет да поглядывал — далеко ли Аратак со своей дубиной.
«Охотники несомненно следят за нами, может быть, именно сейчас они идут по следу и прикидывают, с какой стороны лучше на нас напасть», — подумал Дэйн.
Пятеро пленников находились в долине, они держали путь на север, к горной гряде, на которой раскинулся разрушенный город. Дэйн решил пройти дальше и посмотреть, что там.
«Надо подняться на пригорок, — подумал он. — В долине им легче расставить нам ловушку. К тому же сверху мы сможем увидеть зону с желтым фонарем. Хотя не нравится мне все это. Уж больно удобно устроить западню на выходе из такой базы отдыха и подловить нас там сытенькими и отдохнувшими. Однако без сна и отдыха все равно невозможно протянуть одиннадцать дней».
Задумавшись, Дэйн довольно далеко отошел ото всех своих друзей, которых он, впрочем, хорошо видел сверху: женщины держались рядом с Аратаком и настороженно озирались вокруг, а Клифф-Клаймер спешил к нему, Маршу. Дэйн повернулся и не торопясь двинулся навстречу товарищу.
Тут его точно плетью ожгла мысль, что видит он вовсе не Клифф-Клаймера: «Он же вооружен!»
Не успел Дэйн додумать эту мысль до конца, как его меч будто сам собой вылетел из ножен. Землянин встал в боевую стойку, нацеливая острие клинка в горло мехара. «Лев», взмахнув своим оружием, также занял позицию.
Во рту у Марша пересохло, сердце его тревожно забилось.
«Вот оно!»
Но тренировки не прошли даром, волнение в крови постепенно улеглось.
Охотник или дичь?
«А вдруг и нет никаких охотников? Может, просто какие-то ребята, надрывая животы от смеха, сидят и смотрят, как толпа придурков режет друг друга со страху?..»
— Кто ты? — крикнул землянин, удивляясь тому, что голос его звучит совершенно ровно. — Что тебе от меня надо? Хочешь драться?
Издав яростный кошачий вопль, мехар сделал выпад, и Дэйн едва успел отбить предательский удар, направленный ему в голову. Марш ударил в ответ, но существо высоко подпрыгнуло, и выпад не достиг цели.
Дэйн стоял на месте и ждал, что предпримет противник.
«Стойка как у фехтовальщика-саблиста, — подумал Марш. У мехара в руке была шпага с длинным лезвием, оружие более легкое, чем самурайский меч. Дэйн, державший меч двумя руками, немного расслабил правую руку, перенося вес клинка в левую. — Он достанет меня, — подумал землянин. — Техника и оружие позволяют. А прыжки?! Хотя чему удивляться, здесь гравитация слабее; Луна-то раза в два меньше планеты, на которой живет эта тварь…»
Но раздумывать времени не было. Длинное прямое сверкающее лезвие как молния ринулось к груди Дэйна. Он отбил выпад и занес руки над головой для ответного удара. Противник отскочил назад, но сталь самурайского клинка оцарапала голову мехара.
Теперь настала очередь Дэйна отступить, чтобы избежать сокрушительного удара, нацеленного в ногу. Промахнувшись, мехар издал короткий разочарованный рык.
Оба противника, которых разделяло всего несколько шагов, замерли лицом к лицу. Острие шпаги мехара указывало на Дэйна, который занес меч над головой. Землянин крепко сжимал эфес обеими руками, в его мозгу бурным потоком проносились японские термины, обозначавшие разнообразные удары. Однако тело, раз и навсегда обученное наносить их, не умело рассуждать. Грациозным движением Дэйн развернул клинок под нужным углом…
Гигантский кот целился в незащищенный живот противника. Но землянин опередил охотника на долю секунды. Разящая сталь, по сравнению с которой бритва казалась тупым столовым ножом, обрушилась на предплечье нападавшего. Рука, пальцы которой продолжали сжимать шпагу, упала на каменистую поверхность пригорка.
Мехар издал протяжный — не кошачий, но и не человеческий — крик, превратившийся в хрип, едва острие самурайского меча поразило охотника в горло. Но… он нагнулся и, подхватив с земли свою руку, сорвался с места и помчался прочь, карабкаясь по склону с отнюдь не свойственной покойникам ловкостью, то и дело меняя направление, подскакивая и прыгая.
