— Мы теперь классная команда, — громогласно объявил Уорхаунд. — Может быть, даже первоклассная — поэтому ищите для нас классную шейлу. Нас не устроит какая-нибудь засидевшаяся в девках толстуха, годящаяся разве что в качестве приманки для мерлингов.
— У меня есть одна девушка на уме, — признался Перинда. — Не то что первого — высшего класса девчонка. Всего у нее хоть отбавляй — «сашея», красоты, темперамента, за исключением одной или двух небольших заковык.
— И каких же? Она, что, мать девяти детей?
— Нет. Я уверен в том, что она — девственница. Ведь она — треванка. Это первая из заковык, о которых я упомянул.
— Вот как, — произнес Глиннес. — Ну и какие же другие ее недостатки?
— Она, похоже, слишком уж эмоциональна. Такое впечатление, что язык у нее сам по себе. Но как бы то ни было, ей присуща какая-то особая одухотворенность — идеальная шейла.
— Вот теперь все ясно. И имя ее — скорее всего, Дьюссана Дроссет?
— Совершенно верно. У вас есть возражения?
Глиннес провел языком по губам, пытаясь выяснить, каково же его истинное отношение к Дьюссане Дроссет. Можно было не сомневаться в ее «сашее», во внутреннем жаре, который от нее исходил — она безусловно станет мощным стимулом для команды.
— У меня нет возражений, — сказал Глиннес.
Если Дьюссана и смутилась, обнаружив Глиннеса в команде, то внешне на ней это никак не отразилось. На тренировочную площадку она пришла одна — независимое поведение было свойственно девушкам-треванкам. На ней была темно-коричневая накидка, которая под порывами южного ветра туго облегала ее стройную фигуру, и выглядела она очень привлекательно и весьма скромно держалась. Говорить ей, в общем-то, было не о чем, но за упражнениями «Танхинар» она следила с неослабевающим вниманием и, похоже, прекрасно понимала, что такое хуссейд, что заставило команду тренироваться с куда более возросшей энергией.
Дьюссана отправилась вместе с командой на веранду «Чудо-Линя», где команда обычно отдыхала сразу же после тренировки. Перинда казался каким-то рассеянным и когда официально представлял Дьюссану, несколько подчеркнуто назвал ее как «одну из наших кандидаток».
— Как по мне лично, — вскричал Сават, — то лучшей шейлы нам не сыскать. Так что давайте бросим раз и навсегда разговор о «кандидатках».
Перинда прочистил горло.
— Да, да, разумеется. Но есть еще пара вопросов, которые необходимо уладить. По сложившейся традиции мы выбираем себе шейлу после всестороннего обсуждения.
— Ну и что же еще нужно обсудить? — недовольно спросил защитник Этцинг, затем повернулся к Дьюссане. — Вы готовы преданно нам служить в качестве нашей шейлы и делить с нами все беды и радости?
Лучистые глаза Дьюссаны, пробегая по игрокам, казалось, на мгновенье остановились при взгляде на Глиннеса, однако на вопрос Этцинга она ответила:
— Конечно же — да.
— Вот и прекрасно! — воскликнул Этцинг. — Значит, провозглашаем ее нашей шейлой?
— Одну минутку, всего лишь одну минутку! — слегка покраснев, произнес Перинда. — Как я уже сказал, нужно обсудить пару несущественных вопросов.
— Каких же именно? — возмущенно рявкнул Этцинг. — Выкладывайте!
Перинда надул щеки, весь зардевшись от смущения.
— Мы сможем обсудить все это в другой раз.
Тут уж не выдержала Дьюссана.
— Что это за несущественные вопросы? Обсудите их сейчас, в присутствии всей команды. Возможно, я смогу объяснить все, что будет нуждаться в объяснении. Ну что мешкаете? — вызывающе потребовала она от Перинды, который все еще колебался. — Если о чем-то еще нужно сказать, то я хочу услышать о чем. — И снова, как показалось Глиннесу, ее взгляд остановился именно на нем и притом уже надолго.
— Мне бы не хотелось произносить слишком уж крепких слов, — заикаясь, начал Перинда, — но имеются некоторые намеки и даже слухи в отношении... э... вашего целомудрия. И это не может не вызвать у меня определенных сомнений даже не смотря на то, что вы — треванка.
Глаза Дьюссаны вспыхнули.
— Неужели кто-нибудь смеет сказать подобное обо мне? Ведь все это так нечестно и малодушно! К счастью, я знаю, кто мой недруг, и я никогда ему не забуду нанесенного мне оскорбления!
— Нет, нет! — вскричал Перинда. — Я сам не знаю, откуда дошел до меня этот слушок. Ведь это всего лишь...
— Ждите меня здесь! — повелительно сказала Дьюссана, обращаясь к команде. — Не расходитесь, пока я не вернусь. Коль я все равно уже унижена таким недоверием ко мне, то позвольте хотя бы опровергнуть те сплетни, что возникли вокруг меня!
Разъяренная до белого каления, она пулей вылетела из беседки и едва не сбила с ног оказавшегося у нее на пути лорда Генсифера вместе с одним из его закадычных дружков, лордом Аландриксом.
— Силы небесные! — воскликнул лорд Генсифер. — Что это за девушка? И на кого это она так разгневалась?
— Милорд, — покорно произнес Перинда, — эта девушка — кандидатка в шейлы «Танхинар».
Лорд Генсифер рассмеялся, крайне удовлетворенный услышанным ответом.
— Она совершила самый мудрый поступок за всю свою жизнь, сбежав с церемонии посвящения в шейлы. По правде говоря — малышка более, чем восхитительна. Я бы сам с превеликим удовольствием потянул бы за ее золотое кольцо.
— Такой возможности, можете не сомневаться, вам никогда не представится, — произнес Глиннес.
— Не будьте столь самоуверенны! Теперь, когда произведены давно уже назревшие замены, «Горгоны» совсем другая команда.
— Как я полагаю, вы не против игры с нами, если будет разыгрываться устраивающая вас сумма?
— Конечно же. И какая же сумма устроила бы вас?
— Три тысячи, пять тысяч, десять тысяч — сколько вы сами пожелаете.
— Вот те на! Да ведь «Танхинары» никогда раньше не замахивались даже на две тысячи озолов. Что же тогда говорить о десяти тысячах?
— Какую бы сумму не поставили на кон «Горгоны», мы ответим такою же.
— Ну что ж, это уже дело. Значит вы говорите — десять тысяч озолов?
— А почему бы и нет? — Глиннес обвел взглядом всех собравшихся в беседке. Все игроки знали ничуть не хуже его, что в казне команды едва ли наберется самое большее три тысячи озолов, но только Перинда выказал озабоченность.
— Прекрасно, — отрывисто бросил лорд Генсифер. — «Горгоны» принимают вызов и согласны в установленном порядке оформить достигнутую договоренность.
Он уже направился к выходу из беседки, но тут в нее снова ворвалась Дьюссана Дроссет. Ее золотисто-каштановые кудри были порядком растрепаны, но в глазах уже пылала не только ярость, но и чуть не меньшее торжество. Она сверкнула взглядом в сторону Глиннеса, а затем швырнула Перинде какую-то бумагу.
