Орсон Скотт Кард - Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера

Ознакомительная версия.

Кванда: А зачем им лгать?

Миро: Я знаю, ты молода и наивна, но, понимаешь, у них нет некоторых деталей.

Кванда: Я проходила антропологию и физиологию. С чего ты взял, что они делают это так, как мы?

Миро: Я понимаю, что не так. (Кстати, мы не делаем этого вовсе.) Похоже, я вычислил, где у них расположены гениталии. Эти шишки на животе – там такой мягкий и пушистый мех.

Кванда: Рудиментарные сосцы. Они есть даже у тебя.

Миро: Я вчера видел, как Листоед и Чашка… Я стоял метрах в десяти от них, так что нельзя сказать, что видел все хорошо, но Чашка гладил живот Листоеда, и, по-моему, эти шишки набухли.

Кванда: Или не набухли.

Миро: В одном я совершенно уверен: живот Листоеда весь взмок – он блестел, солнце отражалось. И еще: он явно получал удовольствие.

Кванда: Это извращение.

Миро: А что тут такого? Они ведь все холостяки, разве нет? Они взрослые, но их так называемые жены не одарили никого из них радостями отцовства.

Кванда: Кажется, просто ошалевший от сексуального голода зенадор приписывает собственные фрустрации своим подопечным.

На поляне было очень тихо. Миро сразу понял, что что-то не так. Свинксы ничего не делали. Просто стояли или сидели на траве. И – ни одного звука, даже дыхания не слышно. И все смотрели в землю.

Все, кроме Человека, только что вынырнувшего из леса за их спиной. Человек медленно прошел вперед. Миро почувствовал, как прижимается к нему локоть Кванды, но даже не посмотрел на нее. Он знал, она думает о том же, что и он: «Они убьют нас сейчас, как Пипо и Либо?»

Несколько минут Человек пристально и неотрывно смотрел на них. Долгое ожидание буквально било по нервам. Но Миро и Кванда знали свое дело. Они не говорили ничего, их лица не покидало бесстрастное «слепое» выражение, освоенное еще в начале ученичества. Искусство умолчания, необщения. Им пришлось стать мастерами, прежде чем Либо позволил сопровождать его. Только когда их лица обрели твердость камня, когда даже капельки пота перестали выдавать внутреннее напряжение, они смогли повстречаться со свинксами. Только ничего из этого не вышло – Человек с легкостью превращал их умолчания в ответы, вытаскивал важные сведения из самых пустых замечаний. И нынешнее их полное спокойствие, без сомнения, выдавало страх. Но избежать этого было невозможно. Что-то всегда просачивается.

– Вы лгали мне, – сказал Человек.

«Не отвечай», – беззвучно велел Миро, и Кванда застыла, словно услышала его. Наверняка она пыталась донести до него то же самое послание.

– Корнерой говорит, что Говорящий от Имени Мертвых хочет прийти к нам.

Эта манера свинксов сводила Миро с ума. Когда они придумывали нечто опасное, то вкладывали слова в уста какого-нибудь мертвого свинкса, который никак не мог их произнести. Без сомнения, тут был замешан какой-то религиозный ритуал: отправляйся к дереву-тотему, задай наводящий вопрос и полежи у подножия предка, рассматривая листья, кору или еще что-нибудь, пока не получишь тот ответ, какой хотел.

– Мы никогда не говорили иного, – ответил Миро.

Дыхание Кванды участилось.

– Вы сказали, что он не придет.

– И это правда, – отозвался Миро. – Не сможет. Он должен повиноваться закону, как и все остальные. Если он попробует войти в ворота без разрешения…

– Это ложь.

Миро замолчал.

– Это закон, – произнесла Кванда.

– Закон нарушали и раньше. Много раз, – покачал головой Человек. – Вы можете привести его сюда, но не хотите. Все зависит от того, приведете вы его или нет. Корнерой говорит, что Королева Улья не сможет вручить нам свои дары, если он не придет.

Миро подавил свое нетерпение. Королева Улья! Разве не повторял он свинксам тысячи и тысячи раз, что все жукеры погибли? А теперь мертвая Королева Улья разговаривает с ними через не менее мертвого Корнероя. Насколько легче было бы работать со свинксами, если б они не действовали по указке покойников.

– Это закон, – повторила Кванда. – И если мы просто попросим его прийти, он может донести на нас, а тогда нас отправят далеко отсюда и мы не сможем вернуться к вам.

– Он не донесет. Он хочет прийти.

– Откуда вы знаете?

– Корнерой говорит.

Время от времени у Миро просто руки чесались – так хотелось срубить треклятое дерево-тотем, выросшее на месте гибели Корнероя. Может, тогда они перестали бы повторять: «Корнерой говорит». Впрочем, нет, скорее всего, они просто назовут другое дерево Корнероем да вдобавок здорово рассердятся. Никогда не подавай виду, что сомневаешься в истинности их религии, – первое правило из учебника, даже ксенологи с других планет, даже антропологи знали его.

– Спросите его, – предложил Человек.

– Корнероя? – удивилась Кванда.

– Он не станет разговаривать с вами, – ответил Человек. В его голосе послышалось едва уловимое презрение. – Спросите Голос, придет он или нет.

Миро ждал, что ответит Кванда. Она уже знала, каков был бы его ответ. Разве не спорили они об этом до хрипоты в последние два дня? «Он хороший человек», – говорил Миро. «Он только притворяется», – отвечала Кванда. «Он был очень добр с моими малышами», – напоминал Миро. «Как и многие из тех, кто насилует детей», – возражала Кванда. «Я верю ему», – заявлял Миро. «Тогда ты идиот!» – взрывалась Кванда. «Мы можем доверять ему», – настаивал Миро. «Он предаст нас», – утверждала Кванда. На этом их спор заканчивался.

Но теперь свинксы нарушили равновесие, добавив тяжелую гирю на чашу Миро. Обычно, когда свинксы требовали невозможного, он всегда помогал Кванде отвертеться. Но это требование было осуществимо, он не хотел, чтобы она отказала, а потому молчал. «Дави, Человек, настаивай, потому что ты прав, и на этот раз Кванда должна уступить».

Чувствуя себя одинокой, зная, что Миро не поможет ей, Кванда решила немного уступить:

– Может быть, если мы приведем его на край леса…

– Приведите его сюда.

– Мы не можем, – ответила она. – Посмотрите на себя. Одежда. Горшки. Хлеб.

– Да, – улыбнулся Человек, – все это. Приведите его сюда.

– Нет, – ответила Кванда.

Миро дернулся, собираясь остановить Кванду, но вовремя вспомнил, где он. Они никогда раньше не отвечали на просьбу прямым отказом. «Мы не можем, потому что…» или «Как жаль, что это невозможно…» Но для свинксов простое «нет» означало «я не буду», «я, лично я, отказываю вам».

Улыбка Человека стала горькой.

– Пипо говорил нам, что мужчины и женщины решают вместе. А потому ты не можешь говорить «нет», если он не скажет «нет». – Он повернулся к Миро. – Так «нет»?

Миро не ответил. Он чувствовал, как плотно прижат к его боку локоть Кванды.

– Ты не должен молчать, – сказал Человек, – ты должен ответить «да» или «нет».

Миро покачал головой.

Свинксы вокруг них поднялись на ноги. Миро не мог понять, чего они хотят, но само движение, будто сделанное в ответ на непробиваемое молчание Миро, таило в себе угрозу. Кванда ни за что не отступила бы, угрожай гибель ей самой, но тут сдалась.

– Он говорит «да», – прошептала она.

– Он говорит «да», но ради тебя молчит. Ты говоришь «нет», но не согласна молчать для него. – Человек выковырнул пальцем изо рта кусок застрявшего между зубами червя, стряхнул его на землю. – Вы ничто, – сказал он.

Внезапно Человек откинулся назад, но не упал, скрутил сальто, приземлился спиной к ним и пошел своей дорогой. Немедленно и все остальные свинксы зашевелились и отправились вслед за Человеком на край поляны, подальше от Миро и Кванды.

Внезапно Человек остановился. Другой свинкс стоял перед ним, загораживая дорогу. Листоед. Если они и обменялись словами, Миро не расслышал их, даже не видел движения губ. Он заметил, однако, что Листоед протянул руку и коснулся живота Человека. Рука на мгновение застыла, а потом Листоед развернулся и бросился в кусты, подпрыгивая, как ребенок.

Через мгновение остальные свинксы тоже исчезли.

– Это был спор, сражение, – ответил Миро на ее незаданный вопрос. – Человек и Листоед. Они по разные стороны.

– Чего?

– Хотел бы я знать. А вот догадку выскажу. Если мы приведем Говорящего, победит Человек. Если нет – Листоед.

– Победит? Если мы приведем этого типа сюда, он предаст нас и мы потеряем все.

– Он не предаст нас.

– Почему бы ему не сделать этого, если даже ты предал меня?

Ее голос хлестал как плеть, и он чуть не закричал от боли.

– Я предал тебя? – прошептал он. – Eu não. Jamais. Не я. Никогда.

– Отец всегда говорил: перед свинксами будьте едины, не показывайте им своих разногласий, а ты…

– Что – я? Я ничего не сказал. Это ты произнесла «нет», это ты сознательно заняла позицию, зная, что я с ней не согласен.

– Если мы расходимся во мнениях, ты должен…

Ознакомительная версия.