Интересно, что Антонелла, казалось, оставалась в стороне. Она играла роль гостя в еще большей степени, чем Корсон. Троица не исключала ее из группы и даже поддерживала с ней теплые отношения, однако она казалась инородным телом: у нее не было ни пикантной непосредственности Сельмы, ни беззаботной чувственности Аны. Она была совсем молоденькой и кружила вокруг Корсона, как пчела вокруг куска хлеба с вареньем. Она была с ним реже, чем две остальные женщины, но, нужно отдать ей должное, не устраивала из-за этого сцен ревности. Почти неуловимую, но реальную дистанцию между ней и остальной тройкой Корсон приписывал небольшому жизненному опыту, более ограниченной образованности и факту ее прибытия из другой эпохи. Из какой — он никогда не спрашивал. Ответ был бы ему непонятен из-за отсутствия точки отсчета. Каждый раз, когда он выспрашивал, что она делала прежде, в ответ он получал лишь общие фразы. Казалось, у нее нет воспоминаний, о которых стоит говорить. Корсону было интересно, почему в будущем, встретив его второй раз, она ничего ему не скажет о Сиде, Сельме и Ане, об этой спокойной жизни на пляже. Ответа он не знал. Может, она боялась темпорального столкновения или просто не видела причин говорить об этом. В то время Сид, Сельма и Ана были для нее только именами.
Но сейчас это были настоящие друзья. Корсон не помнил, чтобы в прошлом испытывал к людям такую симпатию. Особенно он любил вечера, когда все собирались и обменивались мнениями. В такие минуты ему казалось, что все трудности позади и они обсуждают события далекого прошлого.
— Не забудь отправить то сообщение, Сельма.
— Можешь считать, что уже отправила, — говорила Сельма.
— И подпиши его моим именем: Жорж Корсон. Этот старый лис Веран знал его, прежде чем меня ему представили. И скажи ему, что на Урии он найдет оружие, рекрутов и гипронов.
— Судя по твоему беспокойству, Корсон, можно подумать, что речь идет о любовном послании.
— Последний раз я видел его на краю большого океана Эргистала, там, где море соединяется с пространством. Надеюсь, этого адреса хватит. Сейчас, когда я об этом думаю, мне кажется, что Веран был в опале. Полагаю, он просто бежал.
— Мы отправим ему на Эргистал сообщение до востребования.
Однажды он объяснил Сельме войсковую систему почтовых секторов, которой пользовались в его время, и склады посылок до востребования, ждущие эскадру год, два или десять, а иногда и вечность. Это были автоматические корабли, они самостоятельно шли в назначенную точку, где и оставались на время, необходимое для приемки корреспонденции. Сельма сочла эту систему абсурдной и комичной одновременно. Она начала злиться, и Корсону пришло в голову, что ожидание сообщения было для нее понятием совершенно неприемлемым. Каждый день она получала вести из эпохи, в которой сама давно уже не существовала.
Потом Корсон обратился к Сиду:
— Ты уверен, что паники в лагере Верана будет достаточно? Что граждане Урии справятся с солдатами и гипронами?
— Абсолютно уверен, — ответил Сид. — Кроме того, ни у кого из солдат Верана нет офицерского звания выше капитана. Как только он будет нейтрализован, остальные прекратят сопротивление.
— Может, все вместе, но не поодиночке. Каждый из них будет сражаться до конца, в каких бы условиях им ни пришлось оказаться.
— Вряд ли они захотят умирать, если ты им предложишь другой вариант. Кроме того, ты недооцениваешь жителей Урии. Конечно, это не ветераны, но, думаю, Веран проиграл бы и без твоего плана. Погибло бы много людей, чего мы и хотим избежать, но в конце концов Веран был бы побежден. Но это уже наше дело.
Мысль об этом наполнила Корсона страхом. Он знал, что люди Верана будут деморализованы исчезновением боевой дисциплины, к которой они были приучены. Однако у них было грозное оружие, и они умели им пользоваться.
— Я хотел бы на это посмотреть, — сказал Корсон.
— Нет, у тебя будет другая миссия, а там тебя могут убить или ранить. Это привело бы к серьезным изменениям.
Сид с самого начала настаивал, чтобы Корсон держался в стороне от возможного поля битвы. Корсон согласился, хотя ничего и не понимал. Он не мог привыкнуть к мысли, что эта битва уже произошла и в каком-то смысле уже выиграна.
Однажды вечером Сид не стал приводить свои обычные аргументы, а просто сказал:
— Надеюсь, ты уже закончил подготовку, дружище. Время идет. Завтра ты должен отправляться.
Корсон задумчиво кивнул.
В тот же вечер он увел Антонеллу в конец пляжа. Она вела себя пассивно, а Корсон помнил ее другой. Она не была ни испуганна, ни страстна, просто уступила ему, хотя триста лет назад на этом же пляже продемонстрировала пылкий темперамент. В одном он был уверен: она не была девушкой. Впрочем, для него это не имело значения. Прижав ее к себе, Корсон заснул.
Наутро он запряг гипрона. Корсону редко удавалось уделять ему внимание, но, к счастью, животное было спокойным и почти не требовало опеки. Корсон много думал, что хорошо бы научиться вступать в контакт с Эргисталом, однако так и не нашел времени заняться этим. Он спросит Антонеллу, если будет нужно. Ему становилось плохо при одном воспоминании о голосе, который он слышал под пурпурными небесами.
Сид был на пляже один. Он подошел к Корсону, когда тот уже готовился сесть в седло.
— Удачи, дружище, — сказал Сид.
Корсон не собирался произносить ответную речь, но и не хотел исчезать молча. Утром, когда он проснулся, Антонеллы не было. Может, она хотела избавить его от прощальной сцены?
— Спасибо, — сказал он. — Желаю вам жить до конца вечности.
Он облизнул губы. Столько нужно сказать, столько спросить! Но время шло. Наконец он задал главный вопрос:
— В тот вечер, когда я появился здесь, ты сказал, что вам нужна медитация. Это для того, чтобы править веками?
— Нет, — сказал Сид. — Путешествие во времени — наименее важный аспект этой проблемы. Мы пробуем привыкнуть к концепции другой жизни, которую называем сверхжизнью. Это… как бы тебе сказать… жить одновременно многими возможностями, может, даже всеми. Существовать одновременно на многих линиях вероятности. Быть сразу многими, оставаясь одним. Подумай, что случится, если каждое существо введет свои модификации в историю. Эти модификации начнут воздействовать друг на друга, породят интерференции, одни — выгодные, другие — нет. Ни один человек не может в одиночку достичь сверхжизни, Корсон! Но чтобы пойти на риск и воздействовать на свою и его судьбу, нужно этого другого очень хорошо знать. К этому мы и готовимся — Сельма, Ана и я. Перед нами дальняя дорога.
— Вы станете такими же, как те, с Эргистала, — сказал Корсон.
