В трубку Баррис почему-то стал говорить странным — писклявым и медленным — голосом:
— Алло, это я в ингаляционный или реанимационный отряд звоню?
— Сэр, — проскрежетала телефонная трубка из динамика рядом с Фредом, — там кто-то не может дышать? Вы хотите…
— По-моему, сердечный приступ. — Теперь Баррис говорил в трубку низким и настойчивым, профессионально-спокойным голосом — тоном убийственным от сознания серьезности угрозы и от того, что время уходит. — Либо это, либо невольное удушение куском пищи.
— Какой у вас адрес, сэр? — перебил оператор.
— Адрес, — повторил Баррис. — Так-так, сейчас посмотрим… адрес у нас…
— Господи, — вырвалось у Фреда.
Распростертый на полу Лакман вдруг судорожно вдохнул. Задрожав всем телом, он выблевал застрявший в горле кусок, заметался, а затем, раскрыв опухшие глаза, уставился прямо перед собой.
— Гм, похоже, он снова в порядке, — ровным голосом произнес в трубку Баррис. — Спасибо, никакой помощи уже не требуется. — И он торопливо повесил трубку.
— Сука, — глухо пробормотал Лакман, садясь. — Блядь. — Он шумно, с хрипами задышал, кашляя и жадно втягивая в себя воздух.
— Ну как? — с тоном участия спросил Баррис.
— Кажется, я подавился. Я что, вырубился?
— Не совсем. Зато ты точно перешел в измененное состояние сознания на несколько секунд. Возможно, в альфа-состояние.
— Блядь! Я весь в говне! — Неуверенно, покачиваясь от слабости, Лакман все же сумел подняться на ноги и встал у стенки, покрепче за нее держась. — Н-да, по наклонной качусь, — пробормотал он с отвращением. — Как старый алкаш. — Затем он нетвердыми шагами направился к раковине, чтобы умыться.
Наблюдая за этой сценой, Фред чувствовал, как страх понемногу уходит. С Лакманом все будет в порядке. Но каков Баррис! Что он за человек? Ведь Лакман ему назло очухался. Грязный ублюдок! Где были его паленые мозги, чтобы так валандаться?
— Так можно и концы отдать, — пробормотал Лакман, плеская на себя водой из раковины.
Баррис заулыбался.
— У меня очень здоровый организм, — сказал Лакман, глотая воду из чашки. — А ты что делал, пока я тут валялся? Хуем груши околачивал?
— Ты же видел меня у телефона, — ответил Баррис. — Я в «скорую помощь» звонил. Я начал действовать, как только…
— Не физдипи, — кисло перебил Лакман и глотнул еще свежей водички. — Знаю я, как бы ты начал действовать, откинь я вдруг копыта. Ты бы мой тайник обчистил. А потом бы еще и по карманам пошарил.
— Поразительно, — принялся рассуждать Баррис, — как несовершенна человеческая анатомия. Если взять тот факт, что пище и воздуху приходится делить один и тот же канал. От этого риск подавиться…
Лакман молча показал ему средний палец.
* * *
Визг тормозов. Гудок. Боб Арктур тут же поднял голову и посмотрел на вечерний поток машин. У тротуара стоял спортивный автомобиль с работающим мотором. Оттуда ему махала девушка.
Донна.
— Господи, — опять произнес он. И зашагал к мостовой.
Открывая дверцу своего «эм-джи», Донна сказала:
— Я тебя не напугала? Я проехала мимо тебя по пути к дому, и только потом до меня дошло, что это ты тут пешком тащишься. Тогда я развернулась на 180 и поехала назад. Залезай.
Он молча забрался в машину и захлопнул дверцу.
— А что ты тут бродишь? — спросила Донна. — Это из-за твоей машины? Ее так и не починили?
— У меня только что паскудный номер прошел, — пробормотал Боб Арктур. — Но не с глючными делами. Просто… — Он содрогнулся.
— У меня твой товар, — сообщила Донна.
— Что? — переспросил он.
— Тысяча колес смерти.
— Смерти? — эхом отозвался Арктур.
— Ага. Смерть что надо. Я лучше поеду. — Она включила первую передачу, снялась и покатила по улице; почти сразу же она помчала слишком быстро. Донна всегда ездила слишком быстро и без соблюдения дистанции. Впрочем, умело.
— Блядский Баррис! — взорвался он. — Знаешь, как он работает? Если он хочет чьей-то смерти, он никого не убивает. Просто болтается рядом, пока не возникает ситуация, когда человек умирает. И Баррис просто сидит и смотрит, как человек умирает. По сути, он устраивает эту смерть, а сам остается в стороне. Хотя я не очень понимаю, как. В любом случае, он так все организует, чтобы позволить человеку загнуться. — Тут Арктур погрузился в молчание, размышляя. — Типа, — продолжил он, — Баррис не станет вставлять пластиковую взрывчатку в систему зажигания твоей машины. Зато он…
— У тебя деньги есть? — спросила Донна. — За товар? Настоящий «примо», и деньги мне нужны прямо сейчас. Я должна получить их сегодня вечером, потому что мне еще кое-какие вещи надо бы взять.
— Ясное дело. — Деньги были у него в бумажнике.
— Мне не нравится Баррис, — сказала Донна, уверенно крутя баранку. — И я ему не доверяю. Знаешь, он псих. И, когда ты рядом с ним, ты тоже психом становишься. А потом, когда сваливаешь от него подальше, ты снова в порядке. Прямо сейчас ты натуральный псих.
— Я? — изумленно переспросил он.
— Ага, — спокойно подтвердила Донна.
— Н-да, — произнес Арктур. — Блин. — Он не знал, что на это ответить. Тем более что Донна в таких делах никогда не ошибалась.
— Слушай, — с энтузиазмом продолжила Донна. — Можешь меня на рок-концерт сводить? На той неделе, на «Анахайм-Стадиум»? А?
— Хоть сейчас, — машинально отозвался Арктур. И тут до него вдруг дошло, что Донна только что сказала. Ведь она попросила сводить ее на рок-концерт. — Классно! — обрадованно воскликнул Арктур; жизнь снова к нему потекла. Опять эта маленькая черноволосая девушка, которую он так любил, возвращала его к повседневным заботам. — А когда?
— В воскресенье к вечеру. Я хочу захватить с собой того темного маслянистого гаша и основательно нагрузиться. Там будут тысячи торчков, так что никто не заметит. — Туг Донна критически на него взглянула. — Только тебе нужно будет напялить что-нибудь клевое. Не эти паскудные шмотки, которые ты обычно напяливаешь. — Ее голос смягчился. — Я хочу, чтобы ты классно смотрелся, потому что ты классный.
— Идет, — отозвался он, окончательно очарованный.
— Мы едем ко мне домой, — сообщила Донна, стремительно пронзая вечер своим спортивным автомобильчиком. — Раз у тебя есть деньги, ты мне их отдашь, а потом мы закинемся парой-другой колес и хорошенько оттянемся. И может, тебе захочется пойти купить литровый пузырь «Южного Комфорта» — тогда мы и его залудим.
— Ух ты, — искренне порадовался Арктур.
— Что я ужасно хочу сегодня вечером сделать, — призналась Донна, сбавляя скорость и заворачивая на свою улицу к своей подъездной аллее, — это поехать в киношку на открытом воздухе. Я посмотрела в газете, где что идет, но ничего путевого не нашла, кроме как в киношке Торранса, но там уже идет. В пять тридцать началось. Вот свинство.
