Олег Кулагин - Звезды в кармане

День обещал быть ясным. Приятный ветерок холодил лицо. И лодка как-то особенно легко двигалась с каждым взмахом вёсел.

Нам предстояло пересечь озеро и добраться к месту, где водная гладь опять сужалась до речного русла. Где-то там, у самого горизонта…

Кажется, что далеко. Но разве нас, землян, это остановит?

Мы с Васькой – первопроходцы. И плевать, что плечи ноют после вчерашнего…

– Хоть на моторке и быстрее, – вздохнул Васька, – Зато так – чувствуешь себя настоящим мужиком. А ты, Бинк, чувствуешь?

Не занятый на вёслах Бинк презрительно хмыкнул. Ничего, вот дойдёт его очередь грести – часа три его подменять не будем. Хватит времени, чтоб осознать и проникнуться…

Хоббит ёрзал на носу лодки. Вероятно, ему не давал покоя вчерашний разговор. Он решил, что пора добиться подробностей. Откашлялся и начал внушительным тоном:

– Илга, мы ведь должны доверять друг-другу?

– Ага.

– Как называется ваша планета?

– Мы зовём её – Твердь.

– Имечко… – удивился Бинк, – Никогда раньше не слыхал… Слушай, нам важно знать – кому эта самая Твердь принадлежит? А может ты помнишь её номер в каталоге?

Явно волосатик не умеет общаться с девушками.

Илга задумчиво побултыхала рукой в воде. Очень спокойно ответила:

– Моя планета никому не принадлежит. И у неё нет номера.

– Так не бывает, – твёрдо сказал Бинк, – Если здесь садятся корабли, значит номер должен быть…

– Номера нет.

– Кому нужны эти игры, девочка? Если на отсталой планете есть космодром – значит, он чей-то! И планета – тоже!

Она улыбнулась и глянула вверх:

– Хорошая погода, правда?

Бинк забормотал под нос отборные галактические выражения.

А Илга всё смотрела куда-то. И чего там такого замечательного?

Я не выдержал – тоже развернулся по ходу движения.

Странной окраски облачко маячит впереди над горизонтом. Пустяк. Только слишком уж быстро оно растёт. Приобретает странные контуры…

Я отпустил вёсла.

– Э-э! – возмутился Васька, – Хорош волынить!

– Сам глянь.

Нет, это не облако… Ух ты!

Будто разноцветная глыба плывёт по воздуху над землёй. Плывёт нам навстречу…

– Знаете, – сказала Илга, – Думаю, мы доберемся куда быстрее, чем за неделю…

Бинк оглянулся, вздрогнул. И заорал с искаженным лицом:

– К берегу! Гребите к берегу, идиоты!

Я непонимающе застыл. А Бинк с кошачьим проворством скользнул через меня и Ваську. И вдруг оказался на корме. С ножом приставленным к горлу Илги:

– Тихо! Сиди тихо…

Свирепо зырнул в нашу сторону:

– Поворачивайте, придурки! Это ловушка!

Лубенчиков навалился на вёсла.

А я разрывался между желаниями. То ли успокоить Бинка веслом по башке, то ли последовать васькину примеру.

Надвигающееся нечто уже можно разглядеть. Гигантский каменный монолит вопреки всем законам физики парит метрах в ста над озером. Рябь бежит по водной глади, начинается качка. Порывы ветра заглушают ругательства Бинка.

И только Илга остаётся спокойной. Щурится, наблюдая за ошалелым хоббитом. Будто не замечает его ножа.

Я вижу глаза Илги. Они – безшабашно весёлые!

Неужели Бинк прав?! Нежели я ошибался?

Я хватаюсь за вёсла. Толчок… Лодка движется. Но так медленно… Ещё толчок. Ещё… До рези в мышцах, до темноты в глазах…

Берег слишком далеко. А летящее нечто – близко. Я уже ясно вижу стены и башни в верхней части монолита… И зелень, много зелени. Там – целый сад в небе над нами.

Илга смеётся.

Бинк хрипло бормочет:

– Только рыпнись, стерва!

Лодка с размаху налетает на берег. Мы с Васькой выскакиваем на песок.

Сзади – вопль, плеск воды.

Оборачиваемся.

Бинк бултыхается в реке. Злой, как чёрт. Но, кажется, невредимый. Илга стоит, иронично склонив голову:

– Пускай охладится – ему полезно.

В её руке – нож хоббита.

Я кусаю губы.

– Зачем ты? Мы никому не хотим зла…

– Я тоже не хочу.

Несколько мгновений мы стоим друг против друга. Надо сказать что-то… Что-то главное. Чтобы она поняла… Только у меня нет слов. И нет мыслей… Все мои мысли вертятся вокруг ножа в её руке.

– Ты дашь нам уйти?

– Идите…

Описав вокруг лодки дугу, выбрался из воды Бинк. И тут же сорвался с места, пронзая кусты. Васька – следом. Чуть замешкавшись, я бегу за ними.

Ветки хлещут по лицу. Пот заливает глаза.

Мы выскакиваем в прозрачный сосняк. И замираем будто налетев на стену. Дальше – не пройти.

Хотя это – не стена. Всего лишь, редкая цепочка людей и собак.

Целую минуту мы смотрим – взглядами затравленных зверей. Люди и собаки наблюдают за нами без особой враждебности. Скорее – с интересом.

Бинк беззвучно опускается на землю. Вытирает лицо полой жилета. Больше спешить некуда.

Ловушка захлопнулась.

Сзади – лёгкий шёрох.

Илга обходит нас стороной. А люди и псы вдруг меняются. Будто, не девчонка в выгоревшем платье, а что-то особенное возникло из-за кустов.

– Слушай, я не хотел тебя обидеть… – бормочет Бинк, – Передай своему начальству – мы готовы сотрудничать. Так и передай!

– Обязательно, – кивает она.

Здоровенный пёс выскакивает навстречу и преданно замирает у ног Илги. Чуть открывается пасть. Нет, он не рычит. И не лает.

– Мы рады видеть вас, Ваше Высочество. Надеюсь, дорога была не трудной?

Бинк превращается в истукана.

– Охренеть! – выдавливает Васька. И хватается за сосну. Наверное, чтобы не упасть в обморок.

Человеку свойственно удивляться. Но даже эта способность имеет предел. Я закрыл глаза. В голову лезла всякая чепуха. Я вдруг подумал, что тот заяц, который от нас смылся, тоже мог оказаться говорящим. Хорошо, что мы его не съели.

Кто-то мягко наступил мне на ногу. Я открыл глаза и оцепенел. Лохматый коричневый волкодав смотрел на меня снизу вверх. С явным интересом.

Чуть вывалил красный язык… Хорошие у него клыки…

– Тебя как зовут? – голос низкий и не похож на человеческий.

– Л-лёха… – заикаясь отозвался я.

– А меня можешь звать…

Договорить он не успел.

Бледный Васька с неожиданной ловкостью полез на сосну. Уже через секунду он был метрах в шести над землёй. Даже не знаю, как это ему удалось. Ствол-то был гладкий, без единого сучка.

Псы внизу радостно лаяли. По-моему, они смеялись над Васькой.

Люди вполголоса переговаривались, но с места не двигались.

Илга помахала Лубенчикову рукой:

– И что ты там будешь делать?

– Шиш-шки собирать.

– Васёк, не позорься, – сказал я по-русски, – У них же все равно арбалеты.

– Не слезу, – решительно заявил Лубенчиков, – У меня с детства аллергия на собак.

Илга вздохнула: