— Держи! — сказал Макс.
— Где?
— Да здесь.
— Не вижу. Пошелести.
Зашуршала бумага.
— Не понял. Давай еще разок.
Макс снова пошелестел листочком.
— Ага, вот он. Все. Взял. Отпускай.
Теперь бумага зашуршала в руках у Игоря. Видимо, он скручивал листочек в жгут.
— Сейчас бы не промазать, а то подожгу тут все. Если здесь что-то вообще есть.
— Ничего, светлее будет, — сострил я.
— Да ладно тебе, мне б только фонарик найти.
В руках у Игоря вспыхнул огонь, и комната озарилась дрожащим оранжевым светом. Я оказался прав: все мы сидели на полу в какой-то маленькой комнате: я — в середине, Катя — в углу возле двери, Игорь — в другом углу впереди меня, слева от него у стены был Макс, а напротив него — Наташа. Ой, а где же Оля?
К счастью, она была тут же — сидела на корточках под наглухо забитым досками окном. Глаза ее были закрыты, и я решил, что она еще не пришла в себя.
— Вот он, нашел, — обрадовался Игорь и поднял с пола свою «Тошибу». Раздался тихий щелчок, фонарик зажегся.
— Похоже, мы снова там, откуда попали в Калессию, — в доме Кузякиных, — щурясь и оглядываясь вокруг, сказал Макс. Я подал ему очки. Он обрадовался, тут же надел их и поблагодарил: — Спасибо. Вот, совсем другое дело.
— Надо поскорее отсюда выбираться, — сказал я, — а то окажемся снова где-нибудь, у какого-нибудь Оргайла, и будем там опять двое суток торчать. От этого избавились, и то хорошо.
— Ребята! — вдруг воскликнула Оля, не открывая глаза. — Вы можете думать, что я прикалываюсь, но я только что видела Оргайла. Он шел по коридору нашей школы.
— А может быть, это ты Юрия Германовича, куратора, за него приняла? Наверное, взбучка нам всем будет за прогулы, — предположила Катя.
— Нет, точно, это он: комбинезон, плащ, очки.
Повисла пауза. Мне вспомнилось, как прощался с нами народ Калессии, как Оргайл уговаривал взять его в наш мир, как я заметил, что он… исчез! Я вспомнил и то состояние, в котором я оказался сразу же после этого, когда совсем ничего не мог соображать.
У меня родилась страшная догадка, в которую я сначала отказался поверить. Неужели он… Точно, ведь я же медиум!
— Я хотел бы ошибиться, но сдается мне, что я знаю, почему Оля увидела Оргайла, — совершенно убитым голосом сказал я. — Наверно, ему удалось проникнуть сюда вместе с нами, а точнее, в нас. Если быть абсолютно конкретным, то во мне.
— Не может быть!.. — с ужасом прошептала Наташа.
Ну почему же? За последнее время каждый из нас говорил это столько раз! Но то, чего, по нашему мнению, не могло быть, было. Причем далеко не самое страшное по сравнению с тем, что произошло сейчас. А в то, что это действительно случилось, я уже окончательно поверил.
— Ничего нельзя исключать, — сказал Макс, — но все-таки следует проверить. Может быть, это просто сон или глюки.
Я сел поудобнее, Наташа расположилась напротив. Закрыв глаза, она стала тщательно настраиваться.
— Я ничего подозрительного не вижу, — сказала Наташа несколько минут спустя. — Только какая-то неимоверная энергетика.
— Энергетика — это во всей комнате. Здесь же переход, искривленное поле пространства-времени. Ничего удивительного, — объяснила Оля.
— Ну, если так, то все в порядке. Просто показалось — столько впечатлений, — решила Наташа.
Оля только пожала плечами. Бывает, один раз она могла и ошибиться. Только это мало успокаивало. Если он так хотел сюда попасть, то наверняка не оставит дальнейших попыток. Я поделился своими соображениями с остальными:
— Думаю, нам стоит когда-нибудь ожидать здесь очередного пришельца. Только он уже не будет столь безобиден. Предлагаю закрыть переход, от греха, что называется.
— Верно, теперь мы сами воочию убедились, какую опасность представляет путешествие в параллельный мир. Ведь может случиться настоящая катастрофа. Оргайл этот все-таки довольно странный тип. Поэтому нельзя допустить, чтобы такие, как он, проникли в наш мир, — согласился Макс.
— Я думаю, ребята правы, — сказала Оля. — Но как мы уничтожим это энергетическое поле? Я не умею.
— Я думаю, для начала мы разрушим этот домик, чтобы никто не забрался на высоту второго этажа. А на неделе я и Игорь сделаем специальную энергетическую ловушку. Я недавно в Интернете откопал схему, а радиодеталей у нас полно. Затем мы придем сюда и запечатаем этот выход, — объяснил Макс. Что ж, отличный план!
Мы поднялись и подошли к двери. Внезапно Игорь встал перед ней как вкопанный и что-то прошептал.
— Ты что? Открывай, — толкнула его Катя.
— Она не открывается, — оправдывался Игорь.
— Как это не открывается? — удивилась Катя и дернула дверь. Та легко распахнулась.
Игорь стоял, ошарашенно глядя на дверь, — Ты что, ее рукой, да? — удивленно спросил он.
Тут мы все поняли. Пребывание в Калессии дало о себе знать. Игорь зациклился и уже по привычке стал ждать, пока стены разъедутся в стороны и откроют проход. Но приказ не сработал. От смеха я буквально согнулся пополам и чуть не упал на пол. Оля даже прослезилась. И только Игорь стоял, ничего не понимая, и только вертел головой и хлопал глазами.
Наконец до него дошло, в чем дело. Он хлопнул себя по лбу и, разведя руками и качая головой, улыбнулся.
— Ладно, не обижайся, — с трудом, давясь от смеха и вытирая слезы, проговорила Катя. — Но это была классная фишка, если, конечно, ты не нарочно.
— Заодно проверил: а вдруг мы еще там? — похлопал я его по плечу.
Мы осторожно спустились по полуразрушенной лестнице и вышли на улицу. После лабиринта с поддерживаемой в нем постоянной температурой и солнечной погоды в Калессии видеть снег и чувствовать мороз было как-то непривычно. Я поежился от холода и поправил шарф.
Когда мы отошли на безопасное расстояние, Макс скомандовал:
— Поджигай!
Игорь на секунду сосредоточился и запалил домик. Промороженные и отсыревшие, покрытые снегом бревна горели плохо, но зато сильно дымили.
Огонь потухал, но Игорь зажигал его снова и снова, пока, наконец, дерево не подсохло и не нагрелось.
— Кажется, горит, — сказал Игорь, запаливая домик со всех сторон, кроме одной — той, где рядом стоял большой особняк Трифона Аполлинариевича.
— Только бы никто но увидел, а то нагонят пожарных, и конец нашей затее, нам еще по шее надают, — предположила Катя.
— Не успеют, я сейчас быстро все сожгу, — успокоил ее наш «воспламеняющий взглядом». — Через десять минут домик в пепел превратится. А когда спохватятся, уже поздно будет.
— А что касается «по шее», — добавил Макс, — то за правое дело и пострадать не грех. Но я надеюсь, никто не узнает.
