Он обнаружил, что в глазах у него все расплылось, и еще он понял, что совершил ужасную ошибку. Дети принадлежали Марсу не больше, чем принадлежал Марсу он сам.
Двумя молниеносными движениями левой руки Горацио вырвал сережки из ушей Карпентера; затем сказал что-то непонятное своим солдатам. Они взяли ружья на караул; он промаршировал между ними, затем солдаты последовали за ним в двух ровных колоннах, и десант погрузился на корабль.
Парадный подъезд захлопнулся. Небоскреб дрогнул, затем поднялся в воздух. Его посадочные стойки задвинулись обратно в корпус; он некоторое время парил над Землей в утренних лучах, огромный и гротескный, с двумя одинокими детишками, заключенными внутри него. Траву на равнине под действием могучего антигравитацинного реактора прибило к земле, потом корабль устремился в небо и превратился в быстро исчезающую дневную звезду.
Карпентер долго смотрел в то место, где была звезда. Он видел лица двоих детей. Но это были не те лица, которые он знал раньше. Время прыгнуло вперед, дети выросли; их лица были твердыми и бесчувственными, и вся любовь, которая когда-то жила в их глазах, которая протянулась к нему и коснулась его сердца, исчезла.
Он опустил глаза на равнину. Я люблю вас, мистер Карпентер! Я буду любить вас всю жизнь!
* * *
Ему придется взять последнюю оставшуюся банку куриного супа и пересечь равнину, и пусть ему встретятся тероподы, больше или маленькие. Ему было все равно, доберется он до фотонного поля или нет. А затем земля вздрогнула под его ногами, и он увидел, что один, самый большой из них, уже на подходе. Старый добрый Тираннозавр-рекс. Бежать было слишком поздно. Кроме того, куда он должен был бежать? – Давай сюда, дружище, не стесняйся! Я жду не дождусь вас всех!
Глава 15
“ИНТЕРЕСНО, ТОТ ЛИ ЭТО тираннозавр, которого Сэм повергнул наземь сегодня рано утром?” – подумал Карпентер в то время, когда огромный теропод приближался к нему. Он выглядел как один из них, но передвигался как-то странно.
Вместо того чтобы переваливаться с боку на бок, он покачивался вверх-вниз.
Казалось бы, земля должна была гудеть под огромным весом, когда трехпалые лапы динозавра ступали на нее, - ТУМБ! ТУМБ! – однако вместо этого движение животного сопровождалось скрежещущим звуком.
Во время движения ящер рычал, но его рычание тоже было необычным. Оно было низким, мягким и совсем не пугало.
Тираннозавр подошел достаточно близко, и теперь Карпентер мог хорошо рассмотреть его атрофированные передние ноги с похожими на когти пальцами. Его пасть была приоткрыта и также давала возможность полюбоваться отличными зубами. Гигантская голова, венчавшая шею толщиной со ствол дерева, должна была ужаснуть его, но не ужасала. Он был совсем один в Эридане. Если бы он смог вернуться в Землю будущего, он был бы одинок и там. Так почему же какая-то башка, похожая на драконью, должна напугать его?
Он опустил глаза и с презрением посмотрел на задние лапы чудовища, похожие на колонны. Голова приближающегося динозавра была на уровне колен животного.
Тираннозавр остановился в нескольких ярдах от Карпентера и посмотрел на него сверху своими водянистыми, снабженными тяжелыми веками глазами. Укусит ли он его пару раз или проделает какой-нибудь трюк?
Пока он смотрел на чудовищную голову, челюсти продолжали раскрываться все шире; верхняя челюсть поднялась почти на девяносто градусов. Карпентер не поверил своим глазам - над нижним рядом шестидюймовых зубов появилась еще одна голова, на этот раз отнюдь не чудовищная, и на него посмотрело знакомое лицо.
- Мисс Сэндз! – выдохнул он и чуть не опрокинулся на спину.
Придя в себя и чудесным образом исцелившись от безразличия к жизни после того, как угроза смерти миновала, он подошел к тираннотанку и стал любовно поглаживать его по ноге, но рука прошла сквозь камуфлирующее поле, и он почувствовал, что гладит стальную гусеницу. – Эдит, милочка, это ты!
- Вы целы, мистер Карпентер? – крикнула сверху мисс Сэндз.
- Вполне, - ответил Карпентер.
Рядом с ее головкой показалась еще одна – знакомая каштановая голова Питера Филдса, ее ассистента, который был принят на работу по ее рекомендации месяц спустя после того, как на работу устроилась она. – Здорово, что с вами все в порядке! – сказал Питер. – Пойду разверну Эдит.
Он подогнал тираннотанк кормовой частью к Сэму, после чего сбросил на землю буксировочный трос и спустил из нижней губы Эдит нейлоновый трап. Затем он и мисс Сэндз спустились и принялись прицеплять трос к проушинам, расположенным на корме Эдит и под мордой Сэма. Карпентер помогал им. – А откуда вы узнали, ребята, что мне пришлось туго? Ведь я ничего не посылал?
- Сердце подсказало, - ответил Питер Филдс и повернулся к мисс Сэндз. – Ну, полагаю, у нас все, Сэнди.
- Что ж, тогда поехали, - откликнулась мисс Сэндз. Она взглянула на Карпентера и быстро отвела глаза. – Если вы уже покончили со своим заданием, мистер Карпентер.
Казалось, ее лицо было каким-то другим, но от этого оно не было менее красивым. Пожалуй, оно было еще прекрасней. Он опустил глаза на ее коричневую полевую блузу. – Покончил, мисс Сэндз. И вы не поверите, как все обернулось.
- Ну, не знаю. Бывает, самые невероятные вещи на поверку оказываются самыми правдоподобными. Я приготовлю вам что-нибудь поесть, мистер Карпентер.
Она легко поднялась по лестнице. Она была одета в кюлоты, вполне подходившем к ее блузе и полевым коричневым ботинкам. Питер Филдс был одет примерно также, только вместо кюлот у него были брюки, а вместо блузы – рубашка. Карпентер последовал за мисс Сэндз, а Питер – за ним. Водительская кабина была в голове тираннотанка, и Питер уселся за штурвал. Мисс Сэндз спустилась по лестнице внутри шеи Эдит в каюту. – Почему бы вам не прилечь, мистер Карпентер? Похоже, что вы порядком измотаны.
- Вроде так оно и есть, - признался Карпентер.
В каюте была койка, на которой он растянулся. Его усталость была скорее эмоциональной, чем физической. Вначале он распрощался с Дидри и Скипом, потом повстречал тираннозавра, который превратился в Эдит. А теперь он снова видит мисс Сэндз …
Она поставила воду для кофе, достала из холодильника ветчину и положила ее на кухонную столешницу с встроенной раковиной. Он совсем не хотел есть, но не стал говорить ей об этом.
