Иштван Немере - Дело Килиоса

— Все зависит от того, что происходит снаружи.

— Не хочу огорчать тебя, Рой, однако народ в смятении. Перестрелка не утихает со вчерашнего дня. Партизаны Лопеса сражаются с солдатами. Здесь, около дворца, тоже было жарко.

— Ты что, все 26 часов просидел возле нас?

— 26 с половиной, — поправил он. — Ну конечно, я опять забыл, что время для него течет совсем иначе. То есть совсем не течет. Летит стремглав. Полчаса для него — целая эпоха… — А сейчас 6 часов 44 минуты утра по местному времени, — закончил он все тем же бесстрастным тоном.

На этот раз хронотелефон работал прекрасно.

— Шеф?

— Да, Рой. Я слушаю.

— Мы взяли Килиоса и возвращаемся домой.

— Вас подберут в Сан-Фернандо, — ответил он. — Когда туда сможете добраться?

— Здесь очень неспокойно. Но к 12 по местному будем на месте.

— Вот и отлично. Между 12.00 и 12.06 майор Гуров пересечет темпоральную границу. Поторопитесь…

— Еще одно, шеф. Я о той женщине…

— Догадываюсь, что вы хотите сказать. Вы любите ее?

— Да…

— И хотели бы взять ее с собой в 31-е столетие?

— Да, шеф.

— Зная будущее, правительство санкционировало связь между вами и той женщиной, — сейчас голос шефа был холодным, словно он готовился предостеречь меня от чего-то.

— Зная будущее?

— Рой, у меня в руках фотокопия одной из боливарских газет. Газету выпустило правительство Народного фронта через неделю после того, как путч был подавлен. В ней есть некролог…

Сердце мое застучало, как молот. А шеф продолжал:

— Сеньора Флоренция Вадерос, 34 года, улица Альжерирас, 186, супруга известного дипломата, на второй день путча врезалась своим автомобилем в неожиданно выехавший из боковой улицы военный бронеавтомобиль и скончалась на месте… Рой!..

Что было потом, не знаю. Баракс выключил телефон. Помню только, что я сидел и тупо глядел в пол. Не знаю, сколько времени это продолжалось.

Флора… Передо мной вставало ее лицо. Я чувствовал прикосновение ее пальцев. Флора… мертвая…

В голосе Баракса прозвучало сочувствие:

— Я все понимаю, Рой, но подумай, как мало времени у нас с тобой осталось. В 12.00 нам надо быть в Сан-Фернандо. Вместе с Диппом Килиосом.

Имя это подействовало на меня, как стакан холодной воды. Я очнулся. Килиос! Да, сейчас наша цель — Килиос. Это работа, задание, долг. Нужно было забыть о Флоре.

Я подошел к окну и увидел, что на газонах, на тротуарах стояли сотни людей. Они облепили даже железную решетку ограды. Некоторые размахивали флагами. И все хором скандировали какие-то лозунги. Перед ними на истоптанном газоне среди розовых кустов стояли солдаты с ружьями на изготовку. Нетрудно было догадаться, что назревает вспышка. Если ничто не помешает…

Все это очень встревожило меня. Что бы мы ни предприняли, какие бы технические средства ни применили, среди бела дня это ничего, кроме хроноклазма, не вызовет. Короче говоря, с Килиосом нам через толпу не пройти, не привлекая внимания. Ведь у него внешность Гальего Рамиреса.

А Килиос вскоре проснется! Надо поторапливаться. Как же выбраться из дворца? Стрельба приближалась. Дрались уже где-то на прилегающих к дворцу улицах.

Еще раз я увидел перед собой лицо флоры. Странным образом в это же время передо мной возник шеф. И я все понял. Они знали, что Флора умрет. Знали, когда я еще докладывал о нашей связи. Анализаторы, настроенные на ее фамилию, мгновенно обнаружили некролог. Именно поэтому шеф проявил такой либерализм и дал согласие на продолжение нашей связи. Он знал, что хроноклазма не произойдет…

Я обошел комнату. Лазер Баракса наполовину сжег вольтранс. Восстановить аппарат было невозможно, но на всякий случай мы разобрали его на мелкие части и расшвыряли по полу. Магнитные индукторы генератора силового поля постигла та же участь. Мы внимательно осмотрели помещение и уничтожили все записи и документы, принадлежащие Диппу Килиосу. Тем временем толпа снаружи увеличивалась. Шум усилился. Пора было уходить. Через несколько часов майор Гуров явится в 20-й век, чтобы вывезти нас отсюда.

— Угостить его еще порцией излучения? — Баракс спокойно кивнул на Килиоса. Беглый историк глубоко дышал, по его бледному лицу пробегали судороги. Все свидетельствовало о том, что он проснется в ближайшее время.

— Не нужно. В крайнем случае, свяжешь его, — отмахнулся я, нервно расхаживая по комнате. Вдруг на глаза мне попался телефонный аппарат, угловатый и несовершенный. А что, если? Больших надежд питать не стоило, однако это все же был шанс. Я набрал номер коммутатора.

Дворец все еще был в руках военных. Ответил дежурный.

— Мне младшего лейтенанта Райаса, — попросил я.

— Он сейчас в подвальных помещениях.

— Соедините меня с ним немедленно.

Прошло какое-то время.

— Райас у аппарата. Кто говорит?

— Рой Медина.

Наступила тишина, потом послышалось недоверчивое:

— Медина? Не может быть, его же расстреляли…

— Вы еще верите таким, как Негадес? Не с того же света я вам звоню!

Офицер был потрясен.

— Так вы живы?

— Можете убедиться. Я здесь, на самом верху. И со мной еще кое-кто. Приходите, сами увидите.

Я бросил трубку и стал ждать. Интересно, что подумает Райас, увидев пленника, да еще в таком состоянии?

— Баракс, уложи Килиоса в постель, — распорядился я быстро, и в этот момент на столе пронзительно зазвенели маленькие звоночки.

— Сигнализаторы датчиков с лестничной клетки? — удивился я. Погоди, Баракс, как же ты прошел мимо них незамеченным?

— Пустяки, — откликнулся он. — Биодатчики реагируют только на характерное излучение человеческого организма.

В комнату ворвался лейтенант Райас. В его быстрых черных глазах светилось любопытство. Вид у него был уставший, щека нервно подергивалась.

— Медина, это в самом деле вы?

— Можете убедиться, что не призрак.

— Мадре де Диас! — офицер остолбенел: взгляд его упал на кровать. Это же президент Рамирес! Значит, он жив?

— Да, приспешники Негадеса убили и выставили на всеобщее обозрение двойника президента. А Гальего Рамирес — вот он, правда, несколько одурманенный лекарствами. В свое время вы присягали ему на верность, лейтенант. — Я указал на лежащего. — Сразу же после покушения мы спрятали его здесь. В противном случае мятежники… ну, вы понимаете, что было бы в противном случае. Так вот, лейтенант, ваш долг — помочь нам спасти вашего законного президента.

— Да, да, конечно… — пробормотал Райас, беспомощно, совсем не по-военному. Но не прошло и минуты, как он пришел в себя. Смуглое лицо его вновь стало строгим, вдолбленная навеки уставная верность присяге победила.