Анна Старобинец - Икарова железа (сборник)

Ознакомительная версия.

Треск и правда был – едва слышный электрический стрекот. По руке, по обеим рукам, по телу прошла волна боли, докатилась до ног и снова рванула вверх, в солнечное сплетение, в пищевод, в горло, в десны и зубы.

Явился охранник. Брезгливо, двумя пальцами взял Женю за плечо и вывел на улицу.

– Приятного дня, приходите в «Нянюшку» снова, – сказала фея ей вслед.

Во рту был вкус металла и тухлятины, как будто она лизала ржавый мусорный бак. Она побрела к метро. В горле стоял ком, его никак не удавалось сглотнуть. На лестнице в переходе ее толкнули. Потом еще раз.

– Перепрошивка? Перепрошивочка?

Вертлявый шелудивый мужичок с плакатом «Все виды ремонта», болтающимся на груди, и с черной файловой папкой в руках настырно заглядывал Жене в глаза – и, как только перехватил ее взгляд, принялся листать папку. В прозрачных файликах замелькали отсканированные фотографии под жирными красными заголовками «ДО» и «ПОСЛЕ». На «до» были дети с болезненными, злобными лицами, сидящие в одиночестве, бессмысленно уставившиеся в экраны «Споки». На «после» – те же дети, с теми же «Споки» в руках, только румяные и счастливые, прижимающиеся к не менее румяным родителям.

– Перепрошивка, – снова пробормотал мужичок. – Перепрошивочка. Если денюшка есть.

Женя прижала к себе сумку с конвертом и ускорила шаг. Шелудивый устремился за ней по переходу.

– Перепрошивка в течение суток… Любые модели…. В любом состоянии… Я сам отец… Многодетный… А что еще делать, женщина… Нам, родителям, в безвыходной ситуации… Ведь ни судов на них нет… Правда, женщина?… Нет на них никакой управы… Что остается?… Остается перепрошивочка, нелегально… Но аккуратно! И удаленно! В смысле качества – идеально!..

Настроение было отличное. Пока ехала в метро, вдруг подумала: почему бы не завести котика? И тут же, как по заказу, в переходе обнаружилась бабка, не по погоде укутанная в шерстяное пальто, с полосатым замученным котенком в корзине. У котенка и у бабки одинаково гноились глаза.

– Сколько стоит? – спросила Женя.

– В добрые руки. На счастье.

…В квартире пахло ремонтом и чем-то затхлым. Краска застыла на стенах бурыми струпьями. Под потолком кружился хоровод мух.

– Такой вот у нас тут за́мок, – сказала Женя котенку. – Придется все переделывать.

Котенок чихнул и написал на ее туфлю.

Тася спала у себя, свернувшись калачиком вокруг «Споки». Даня сидел за столом на кухне, неподвижный, с прямой спиной.

– Уходи, – сказала ему Женя спокойно. – Даже если ты настоящий, уходи насовсем.

– Ты совершаешь ошибку, – отозвался Даня очередной смутно знакомой фразой. – Зачем отказываться от счастья, когда оно так возможно?

– Мы и без тебя будем счастливы, – Женя попыталась протереть котенку глаза (на одном обнаружилось бельмо), но он зашипел и вывернулся из рук.

– «Споки» решит все проблемы и принесет в наш дом праздник, – сообщил Даня.

– Убирайся, – сказала Женя. – Тася – моя.

– Возврат товара не производится, – хрустальным женским голосом произнес Даня. На его майке были вышиты золотые соцветья планет.

– Ты умер, – Женя закрыла глаза. Представила, как он встает и уходит. Как хлопает дверь в коридоре.

Хлопнула дверь в коридоре. Она открыла глаза и пошла в комнату к Тасе. Экран у «Фэйри» серебристо светился.

– Заработала, – улыбнулась Тася. – Смотри, она заработала, мама.

Женя погладила Тасю по голове, потом пальцем провела по теплому, согретому Тасиным телом корпусу «Споки». Теперь все будет иначе. Это будет совсем другая игра. Они придумают все правила вместе. Они сочинят красивые новые песни. И дверь всегда будет открыта.

Пришел котенок, запрыгнул к Тасе на одеяло. Его глаза были большие и чистые, зеленые, колдовские.

Ознакомительная версия.