Налоговые инспекторы и полицейские могут годами безвылазно сидеть в офисах корпораций с нескончаемыми аудиторскими проверками, но не находят и следа исчезнувших денег, ибо или они недостаточно умны, чтобы разобраться в денежных лабиринтах, сплетенных опытными бухгалтерами, или же, наоборот, слишком умны, чтобы рисковать из-за этого жизнью и безопасностью своих семей.
Аудиторы, получающие скромные зарплаты государственных служащих, могут в месяц иметь суммы, в десятки раз превышающие их годовое жалованье, только за то, что закрывают глаза на некоторые «незначительные» детали в деятельности воротил большого бизнеса.
Изредка проводятся обыски и облавы с привлечением федеральных служб безопасности и ВКС. Всплывают незаконные суммы денег и незарегистрированные в реестрах корабли, однако широко известно, что санкционирующие подобные действия чиновники отличаются крайне непродолжительными сроками жизни. Ведь корпорации содержат на жалованье не только небольшие частные армии, занимающиеся отстрелом конкурентов, но также независимых или неугодных конструкторов и инженеров. У них есть и команды квалифицированных специалистов по организации правдоподобнейших несчастных случаев и приступов острой сердечной недостаточности у абсолютно здоровых людей.
Корпорации контролируют около девяноста пяти процентов потребительского рынка, исключая разве что область сельского хозяйства, и особого шума по этому поводу никто не поднимает.
Очередной приступ боли в исковерканной челюсти отвлек меня от грустных мыслей о несправедливом устройстве нашего общества. Этот факт не укрылся от внимания Шо, не замедлившего продемонстрировать истинный пример сострадания к ближнему.
– Ты как? Выглядишь – хуже некуда.
– Спасибо, выживу. Слушай, а какого черта этим киборгам от нас было надо? Можно ли извлечь из их останков хоть какую-то информацию?
– Сильно сомневаюсь. Если киборг получает в ходе боевых действий серьезные механические повреждения, его материнская плата автоматически самоуничтожается, превращая оболочку в бесполезную груду сплавов и полупроводников.
Я попытался сделать шаг и сразу же об этом пожалел. Голова кружилась, как после хорошей попойки.
– Надо немедленно вызвать саперов и дождаться их прибытия, не сходя с места, – сказал я. – Негоже, если такой арсенал уйдет на сторону. С его помощью можно вооружить небольшую армию и выиграть пару войн.
– Так и сделаю, – заверил меня Шо. – А тебе, милый мой, нужно поскорее отправляться к врачу.
– Если бы все было так просто.
Меня не покидала мысль о молодой и очень талантливой журналистке, дожидающейся моего возвращения на Свободной Колумбии.
Если принять во внимание беседу с заправилами якудзы, дорогу сюда, осмотр помещения и последовавшую за ним стычку, я отсутствовал гораздо больше отпущенных мне двух часов.
Вайнберг, не имеющий соответствующего распоряжения, просто уберется с планеты, не подумав захватить акулу пера с собой.
Мне не улыбалось до кучи получить еще и нагоняй от Полковника за то, что я бросил на произвол судьбы молодую и очень талантливую журналистку, да еще и на столь негостеприимной планете. Кряхтя и пытаясь скрежетать остатками зубов, я ввел в терминал координаты моего предпоследнего броска.
Место действия: Свободная Колумбия
Время действия: второй день Кризиса
– Ну, знаете, сержант Соболевский, это уж слишком! Затащить меня на эту вшивую планетку, сказать, что уходите на пару часов, а потом исчезнуть на пять с половиной, совершенно обо мне забыв! Да будет вам известно, что ровно три часа сорок восемь минут тому назад этот жирный боров собрал свои вещички и отчалил, не сочтя нужным даже попрощаться со мной! С тех пор сторожа восемь раз пытались выставить меня из здания, и я отсиживалась в женском туалете! И где бы вы меня искали, если бы им удалось это сделать? И как бы я выбралась отсюда без вас? Я даже с трудом представляю, в какой чертовой дыре нахожусь... О боже, что у вас с лицом?
– Просто издержки производства.
– Заливайте больше. Выглядит так, словно по нему танк проехал.
– Почти так все и было. Извините, что заставил себя ждать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Соболевского озаряет гениальная идея, и он тут же огребает новые проблемы
Место действия: Штаб-квартира Гвардии
Точное местонахождение неизвестно
Время действия: второй день Кризиса
Доктора в Гвардии, как и положено, самые лучшие.
У нас им приходится нелегко. У них нет ни малейшей возможности продемонстрировать свои навыки в излечении гвардейцев от всевозможнейших болезней, почем зря косящих остальное человечество.
Потому что, в отличие от несознательного человечества, гвардейцы дважды в год проходят полные курсы прививок от всех известных науке болезней, включая куриную слепоту, пляску святого Витта и даже венерианскую трясучку, поражающую исключительно колонистов, проживших в джунглях безвылазно не менее четверти века.
Зато наши эскулапы имеют перед собой в качестве поля деятельности полный набор ссадин, синяков, ушибов, трещин, переломов, вывихов, смещений и защемлений. А также богатую коллекцию ранений, нанесенных холодным колюще-режуще-рубяще-протыкающим оружием и великолепную подборку огнестрельных ран, плазматических ожогов, поражений нервной системы нейродеструкторами и последствий разного рода вредных для здоровья излучений, какие только можно найти в изученном секторе пространства.
Доктор Фельдман был типичным представителем неунывающего племени медицинских работников, не ждущих от жизни никаких неприятных сюрпризов.
– Прелестненько, – проговорил он, укладывая меня на стол и проводя над телом медицинским сканером – прибором, полученным нами в наследство от Магистров, моментально вытеснившим из всех медицинских учреждений дорогие рентгеновские установки. – И что мы здесь имеем?
Меня всегда восхищало извечное медицинское «мы».
Очевидно, представители врачебной братии считают, что, задавая сакраментальный вопрос: «И что у нас болит?», они создают некое чувство сопричастности врача и пациента, способствующее более откровенному разговору о характере имеющего место недомогания.
Возможно, в общении с особо впечатлительными пациентами подобный подход и срабатывает, но доку уже давно пора усвоить, что наши парни в эту категорию не попадают.
