Впрочем, в ближайшее время это нам не светило. Ая Плутишка чудо как удобна, но это же не отель для новобрачных. Позади меня за переборкой имелось кое-какое свободное пространство – нечто вроде телефонной будки, положенной набок, – где Зебадия держал спальный мешок и иногда (по его словам) в нем спал. Но сейчас там стоял искривитель пространства-времени и лежала тысяча разных вещей. Так что нам с Хильдой ничего не оставалось, как утихомирить наше главное желание до того времени, когда наши мужчины найдут нам пристанище на какой-нибудь планете в какой-нибудь вселенной, где-нибудь, когда-нибудь.
Пока я лечила тетю Хильду от болезненной реакции на невесомость, Марс-Барсум заметно увеличился в размерах. Мужчины обсуждали проблемы астронавигации.
– Извини, – говорил мой муж, – но дальность Аиного радара максимум тысяча километров. А ты говоришь, что мы сейчас примерно в сто раз дальше.
– Около того. Мы падаем на Марс. Капитан, ориентироваться надо методом триангуляции.
– Но у нас даже угломера нет!
– Гм-м-м… Позволено ли будет спросить, капитан: как ты только что вносил поправку в наш курс – помнишь, те полмила?
Мой возлюбленный смутился, словно школьник, которого ткнули носом в элементарную ошибку.
– Джейк, если ты будешь и дальше разговаривать со мной этим вежливым тоном, когда я делаю какую-нибудь глупость, то я выброшу тебя за борт и посажу на место второго пилота Дити. Нет, без тебя мы не сможем вернуться домой. Ладно, тогда подам в отставку и передам командование тебе.
– Зеб, капитан не имеет права подавать в отставку, пока его корабль находится в плавании. Это правило действует во всем мире.
– Здесь другой мир.
– Оно действует во всех мирах. Все, теперь тебе до конца дней придется его соблюдать. Так что займись триангуляцией.
– Ладно. – Зебадия уселся поудобнее и прильнул к окуляру. – Второй пилот, прошу записывать данные.
– Есть записывать данные, сэр.
– Черт!
– Что такое, капитан?
– Шкалы не хватает. Тут концентрические окружности с перекрестьем: вертикаль и горизонталь. Вернее, перпендикуляр и параллель к палубе. Они градуированы, но шкала всего в пятнадцать милов в каждую сторону. Когда я навожу перекрестье на центр Марса, то за пределами этой пятнадцатимиловой окружности остается еще довольно широкая полоса. Придется прикинуть на глаз. Так: полоса примерно восемнадцать милов в ширину. Ну вот, умножь это на два и прибавь тридцать.
– Шестьдесят шесть милов.
– А в одном миле у нас тысяча. Строго говоря, тысяча восемнадцать с небольшим, но будем считать, что тысяча. Подожди-ка! У меня тут видны две четкие точки вблизи меридиана – если считать меридианом линию, соединяющую полярные шапки. Дай-ка я наклоню наш драндулет и проведу через них прямую, а потом мы слегка сменим курс и решим задачу за три шага, если за один не получается.
Я увидела, как «верхняя» полярная шапка, та, что побольше (северная? южная? я почему-то была уверена, что северная), медленно поворачивается градусов на восемьдесят (мой муж орудовал штурвалом).
– Двадцать девять и пять десятых… плюс восемнадцать и семь… плюс шестнадцать и три. Сложи.
– Шестьдесят четыре с половиной, – ответил мой отец. Я еще раньше произнесла «шесть четыре запятая пять», только не вслух, а про себя.
– Кто знает, какой диаметр Марса? Или Аю спросить?
– Примерно шесть тысяч семьсот пятьдесят километров, – откликнулась Хильда.
Для расчетов Зебадии эта «примерная» цифра была более чем достаточно точной.
– Шельма! Откуда ты знаешь такие вещи?
– Я читаю комиксы. «Зап! Полярис пропал!» и всякое такое.
– Извини, я комиксов не читаю.
– В комиксах куча интересного, Зебби. А разве в аэрокосмических войсках не применяются учебные пособия в форме комиксов?
У моего возлюбленного покраснели уши.
– Кое-какие применяются, – сказал он, – но там все выверено с точки зрения технической точности. Пожалуй, я лучше сверюсь с Аей.
Я люблю своего мужа, но бывают моменты, когда женщины должны стоять друг за друга.
– Не утруждай себя, Зебадия, – ледяным тоном сказала я. – Тетя Хильда не ошиблась. Полярный диаметр Марса – шесть семь пять два запятая восемь плюс. Но тебе для расчетов вполне хватит трех значащих цифр.
Зебадия ничего не ответил… но спрашивать у своего компьютера не стал. Вместо этого он сказал:
– Второй пилот, будь добр, просчитай расстояние на своем карманном калькуляторе.
Тут уж я молчать не стала. Меня возмутило удивление Зебадии по поводу того, что Хильда имеет какое-то понятие об астрономии.
– Наша высота над поверхностью планеты сто четыре тысячи шестьсот семьдесят два километра плюс-минус погрешность, заложенная в исходных данных. Это предполагая, что Марс сферичен, и не принимая во внимание краевой эффект… чем при качестве твоих данных вполне можно пренебречь.
Зебадия ответил так мягко, что я тут же пожалела о своем нахальстве:
– Спасибо, Дити. Ты не могла бы подсчитать, сколько времени займет свободное падение на поверхность из этой точки?
– Нужно интегрировать, сэр. Я могу дать приближенный результат, но Ая сделает это точнее и быстрее. Во всяком случае, свободное падение займет много часов.
– Жаль, я думал, вдруг это выход. Джейк, по-моему, у нас достаточно горючего, чтобы выйти на близкую орбиту… но кто же знает, где и когда мы сможем заправить Аю опять. Если мы станем просто падать, то испортится воздух и придется возвращаться с помощью аварийной кнопки или совершать какой-нибудь другой маневр, так и не увидев поверхность с близкого расстояния.
– Капитан, нельзя ли замерить диаметр еще раз? Мне кажется, мы не просто падаем.
Папа и Зебадия снова принялись за работу. Я больше к ним не приставала, и даже простейшие вычисления они делали с помощью Аи. Через некоторое время папа сказал:
– Более двадцати четырех километров в секунду! Капитан, при такой скорости мы окажемся там за час с небольшим.
– Не окажемся, мы смотаем удочки заранее. Но вы, милые дамы, успеете взглянуть на все поближе, раз вам так хочется. На мертвые моря и зеленых гигантов. Если таковые есть.
– Зебадия, двадцать четыре километра в секунду – это орбитальная скорость Марса.
Ответил на это мой отец:
– Что? Да, действительно! – Вид у него при этом был самый недоумевающий. Наконец он сказал: – Капитан, признаюсь: я совершил глупейшую ошибку.
– Надеюсь, она не помешает нам вернуться обратно?
– Не помешает, сэр. Но я еще не полностью освоился с особенностями нашего континуумохода. Капитан, мы целились не в Марс.
